– Я-то всегда считала, что тебя застукали в постели с женщиной намного моложе, и прикончил ее отец. По-моему, это гораздо отважнее, чем смерть от ножевых ранений в погоне за воришкой.
– Твои насмешки разбиваются о мое альтруистичное смирение.
– А-а, и в самом деле.
– Не важно, – сказал Жаворонок, уплетая очередной ломоть ананаса. – Я был шерифом или следователем. Держу пари, что, если когда-нибудь возьмусь за меч, окажусь в числе лучших дуэлянтов на памяти города.
Какое-то время она пристально изучала его.
– Ты говоришь серьезно.
– Умереть как серьезно. Сдохнуть, как белка, серьезно.
Рдянка недоуменно промолчала.
– Личная шутка, понятная только мне, – вздохнул он. – Но да, я так считаю. Хотя одного уразуметь не могу.
– И чего же?
– Как это сочетается с жонглированием лимонами.
31
– Я вынужден спросить еще раз, – сказал Дент. – Мы правда обязаны довести это до конца?
Он шел в обществе Вивенны, Тонка Фаха, Брюлики и Клода. Парлин, по предложению Дента, держался сзади. Дент беспокоился из-за опасности встречи и не желал новых трупов.
– Да, мы должны, – ответила Вивенна. – Это мой народ, Дент.
– И что? Принцесса, наемники – мой народ, и ты не видишь, чтобы я тратил на них столько времени. Это вонючая, неприятная свора.
– Не говоря уже о том, что хамье, – добавил Тонк Фах.
Вивенна закатила глаза:
– Дент, я их принцесса. К тому же вы сами сказали, что они влиятельны.
– Их вожаки, – уточнил Дент. – И они будут бесконечно рады встретиться с вами на нейтральной территории. Идти в трущобы не обязательно – простонародье и правда не так уж важно.
Она смерила его взглядом:
– Вот она, разница между халландренцами и идрийцами. Нам не безразличны простолюдины.
Сзади насмешливо фыркнула Брюлики.
– Я не халландренец, – заметил Дент.
Впрочем, комментировать дальше не стал – они достигли трущоб. Вивенне пришлось признать, что на подходе к цели ее дурные предчувствия усилились.
Эти трущобы отличались от прочих. Они являли собой нечто большее, чем захудалые лавчонки и разбитые улицы. Здесь было темнее. На углах топтались мужские компании, подозрительно смотревшие на Вивенну. На каждом шагу попадались здания, перед которыми прохаживались женщины в крайне рискованных даже для Халландрена нарядах. Кто-то свистнул Денту и Тонку Фаху.
Совершенно чуждое место. В других районах Т’Телира Вивенна чувствовала себя не в своей тарелке. Здесь же она была нежеланной гостьей. Ей не доверяли. Даже ненавидели.
Она взяла себя в руки. Где-то неподалеку ждала группа усталых, измотанных, запуганных идрийцев. Атмосфера угрозы даже усилила ее жалость к своим людям. Она не знала, насколько соотечественники пригодятся в попытке саботировать военные приготовления Халландрена, но сознавала одно – свое намерение им помочь. Если ее подданные проскользнули меж пальцев монархии, то долг принцессы – попытаться вернуть их.
– Что у вас с лицом? – осведомился Дент. – Что вас гложет?
– Я тревожусь о земляках, – ответила Вивенна, содрогнувшись, когда они прошли мимо большой компании уличной шпаны, одетой в черное с красными нарукавными повязками. Лица были размалеваны и грязны. – Я проходила тут совсем рядом, когда мы с Парлином подыскивали новый дом. Мне не захотелось подойти ближе, хотя я слышала, что сдают по дешевке. Я не могу поверить – мои люди настолько угнетены, что вынуждены жить в таком окружении.
– В таком окружении? – нахмурился Дент.
Вивенна кивнула:
– Живут среди проституток и бандитов, ходят мимо них каждый день…
Дент испугал ее неожиданным смехом.
– Принцесса, – заявил он, – ваши земляки не живут среди проституток и бандитов. Они и есть проститутки и бандиты.
Вивенна замерла посреди улицы:
– Что?
Дент оглянулся на нее.
– В городе этот квартал – идрийский. Цвета, да сами трущобы и называются Высотами!
– Не может быть, – отрезала она.
– Очень даже может, – возразил Дент. – Я видел подобное в городах по всему миру. Иммигранты собираются, создают небольшой анклав. Городу удобнее не обращать на него внимания. При ремонте дорог начинают с других округов. Патрули обходят эти места стороной.
– Трущобы превращаются в самостоятельный мирок, – сказал Тонк Фах, подойдя к Вивенне.
– Все, мимо кого вы прошли, – идрийцы, – сообщил Дент и махнул рукой, предлагая ей не задерживаться. – У ваших соотечественников неспроста дурная репутация в городе.
Вивенну пробил озноб, она онемела. «Нет, – подумала она. – Нет, это невозможно».
Увы, в скором времени она начала подмечать красноречивые приметы. Острийскую символику, ненавязчиво размещенную по углам подоконников и крылец. Людей в сером и белом. Напоминания о Высотах – пастушьи шапки и шерстяные плащи. И все же если это были идрийцы, то совершенно испорченные. Краски замарали их наряды, не говоря о флюидах опасности и враждебности, которые они испускали. И как могла идрийка помыслить о проституции?
– Дент, я не понимаю. Мы мирный народ, живем в горных селениях. Мы открыты. Дружелюбны.
– В трущобах все это сохраняется ненадолго, – ответил тот, шагая рядом. – Им приходится меняться, иначе загрызут.
Вивенна содрогнулась от гнева на Халландрен. «Я могла бы простить Халландрену обнищание моих соотечественников. Но это? Они превратили трудолюбивых пастухов и фермеров в шпану и воров. Наших женщин – в проституток, а детей – в беспризорников».
Она понимала: гнев ей непозволителен. И все же пришлось стиснуть зубы и очень, очень постараться не дать волосам заполыхать красным. Увиденное пробудило что-то в душе. Нечто, о чем она упорно не желала размышлять.
«Халландрен разорил этих людей. Разрушил, как меня саму, присвоив мое детство и навязав почетный долг отдаться на изнасилование во имя безопасности моей страны. Я ненавижу этот город».
Это были неуместные мысли. Она не имела права ненавидеть Халландрен. Ей говорили об этом тысячу раз. В последнее время она с трудом припоминала почему.
Но она преуспела в обуздании гнева и цвета волос. Через несколько секунд к ним присоединился Тейм и провел их остаток пути. Ей сказали, что собрание состоится в большом парке, но, как вскоре убедилась Вивенна, слово «парк» употребили условно. На деле же их привели на замусоренный пустырь, со всех сторон окруженный постройками.
Ее отряд остановился на краю безотрадного парка, отправив Тейма вперед. Люди, как и обещал проводник, собрались. Большинство было того же рода, что она видела раньше. Мужчины в зловещих темных одеждах и с циничным выражением лиц. Развязное уличное хулиганье. Женщины в облачении для гулящих. Несколько человек постарше и вида потрепанного.
