…Мысль избавиться от Рена не приходила мне в голову до тех пор, пока однажды Ферручи не отвел меня в сторонку и не сообщил, что обнаружил Рена в Солсбери. Он утверждал, что старик по-прежнему принимает морфий, но, несмотря на это, здоровье его оставалось настолько крепким, что он мог преспокойно прожить еще долгие годы. Граф сказал, что любит Лидию больше жизни и хочет жениться на ней, если только удастся убрать с дороги Рена. Я сразу же воспротивился мысли об убийстве, поскольку даже не представлял подобное решение проблемы, но Ферручи отрицал, что хочет причинить тому вред. Он рассчитывал упечь старика в психиатрическую лечебницу, а когда я спросил у него, каким образом после этого он рассчитывает жениться на Лидии, он предложил заменить Рена больным и умирающим человеком. План – полностью составленный графом – заключался в следующем.
…Ферручи рассказал мне, что в каком-то заштатном лондонском театре видел актера по имени Клиэр, невероятно похожего на Рена, за исключением шрама на щеке и еще того, что тот носил усы, тогда как Рен всегда ходил чисто выбритым. Граф познакомился и с самим актером, которого звали Майкл Клиэр, и с его женой. Они оказались сущими бедняками, не обремененными муками совести, посему Ферручи не составило труда заручиться согласием обоих на участие в своем плане. За некоторую сумму (получить которую миссис Клиэр должна была после того, как муж ее умрет, а граф, женившись на Лидии, вступит во владение страховыми выплатами), Клиэр согласился сбрить усы и сыграть роль Рена. Ферручи, в некотором роде химик, с помощью какой-то кислоты сотворил на щеке у Клиэра шрам, похожий на тот, что был у Рена, и теперь актер как две капли воды походил на моего зятя, если не считать того, что у него не было еще и мизинца.
…Ферручи хотел, чтобы я стал соучастником этого преступления и наблюдал за тем, как Клиэр играет роль Рена, в то время как сам бы он присматривал за настоящим Реном, коего предполагалось поселить в доме миссис Клиэр в Бейсуотере и выдать за ее мужа. Миссис Клиэр интересовали исключительно деньги, поскольку супруг настолько прискучил ей своим пьянством, что ей уже не было дела до того, жив он или мертв. Клиэр, в свою очередь, сознавая, что жить ему осталось недолго, был готов сыграть роль Рена при условии, что у него будет вдоволь еды и питья и что жить он сможет в роскоши и безделье. Его пожелания в этом вопросе обошлись нам в кругленькую сумму, поскольку он всегда покупал себе только самое лучшее.
…Я сказал, что дам согласие только после того, как повидаю Рена, поэтому, когда Ферручи привез его из Солсбери, где тот скрывался, в Лондон, я встретился и поговорил с ним. Он настолько отупел от наркотиков, что едва узнал меня. Итак, понимая, что мою Лидию не ждет ничего хорошего, если она и дальше будет привязана к такому супругу, я решил, что помогу Ферручи – при том условии, разумеется, что Рену будет обеспечен достойный уход. Мы сошлись на том, что, когда Клиэр умрет и будет опознан как Рен, старика поместят в психиатрическую лечебницу, где ему – уверен, что со мной в этом согласится кто угодно, – было самое место.
…Договорившись об этом, я принялся подыскивать дом в уединенной части города, в котором Клиэр – под именем Бервина – должен был жить до тех пор, пока не умрет в образе Рена. Я не желал заниматься этим в своем настоящем обличье, чтобы меня не узнали, если вдруг возникнут какие-либо проблемы со страховыми выплатами. Чтобы окончательно запутать дело, я загримировался под настоящего Рена. Разумеется, Клиэр изображал Рена таким, каким его в последний раз видела Лидия, то есть чисто выбритым и аккуратно одетым. Но теперешний Рен опустился настолько, что отрастил длинную седую бороду и стал носить черную скуфейку, чтобы скрыть лысину, недавно появившуюся у него. И потому я загримировался соответственно и отправился в Пимлико под именем Рента».
Глава XXXII
Признание (продолжение)
«…На Женева-сквер, в Пимлико, я нашел тот дом, который искал. Это был номер тринадцатый, и о нем говорили, будто в нем живут привидения, поскольку иногда по ночам из него доносились крики, а в окнах мелькал свет. Я осмотрел его, не входя внутрь и не обращаясь к домовладельцу, после чего отправился на Джерси-стрит, чтобы взглянуть на него с тыльной стороны. Соседний дом содержала некая миссис Бенсусан, сдававшая его внаем. Ее комнаты как раз пустовали, и, поскольку меня вполне устраивало то, что я окажусь соседом Клиэра, я тут же снял их. Они подошли нам – о чем я напишу ниже – даже лучше, чем я предполагал.
…Когда я сообщил Ферручи о своей находке, он дал Клиэру денег и распорядился снять дом и обставить две комнаты по своему вкусу. Деньгами его снабдил я. Вот таким образом Клиэр под именем Бервина – так называлось поместье Рена в деревне – и поселился в Пимлико. Мы также поместили настоящего Рена к миссис Клиэр в Бейсуотер, где он вполне сошел за ее мужа. Рассудок его настолько затуманился, а воля настолько ослабела, что удержать его в чужом доме оказалось легко, а соседям попросту сообщили, что Клиэр болен.
…В свою очередь, я поселился на Джерси-стрит под именем Рента, иногда встречаясь с Клиэром на улице, когда в том возникала необходимость; но в дом я не входил никогда по вполне понятным причинам.
…Я все время боялся, что однажды Клиэр в пьяном угаре – поскольку он был постоянно подшофе – выдаст нашу тайну, и потому в качестве спальни снял у миссис Бенсусан комнату, из окна которой мог наблюдать за черным ходом дома номер тринадцать. Как-то ночью, следя за ним, я вдруг заметил темную фигуру, скользнувшую на задний двор дома миссис Бенсусан, перебравшуюся через забор и пропавшую из виду. Я ужасно встревожился и, спрашивая себя, что же случилось, оделся и поспешил выйти вниз, во двор. Мне пришлось перелезть через забор, чтобы попасть во двор дома номер тринадцать. Я никак не мог понять, куда подевался этот человек, потому как все двери и окна с тыльной стороны дома были заперты. Не было у меня и ни малейших догадок насчет того, кем была женщина – потому что фигура была женской, – которая вошла внутрь, как ей это удалось и зачем вообще понадобилось.
…Ломая себе над этим голову, я вдруг снова увидел женщину. Она появилась буквально из-под земли и, закрыв за собой крышку люка, направилась к забору. Я остановил ее прежде, чем она подошла к нему, и, к своему удивлению, обнаружил, что это рыжеволосая служанка миссис Бенсусан – цыганка, очень умная и, на мой взгляд, крайне злобная особа. Она разволновалась из-за того, что ее обнаружили, и умоляла не выдавать. Ради собственного спокойствия я пообещал ей не делать этого, но потребовал объяснить, как она попала в дом и зачем ей это понадобилось. И тогда она поведала мне совершенно невероятную историю.
…По ее словам, вот уже несколько лет она жила у миссис Бенсусан, которая забрала ее у цыган, чтобы воспитать, но ограничения и требования цивилизованной жизни были девчонке ненавистны, и потому она обзавелась привычкой невозбранно бродить по ночам. Зная, что дом по соседству необитаем, Рода – так ее звали – перелезла через забор и попыталась попасть внутрь, но обнаружила, что окна и двери его заперты на засов.
…Потом однажды ночью она заприметила в траве нечто вроде закрытого решеткой окна и, поскольку оно оказалось незапертым, распахнула его. Прихватив с собой свечу, она отправилась на разведку и, пройдя несколько шагов, провалилась в неиспользуемый подвал. Только кошка сумела бы в этом случае приземлиться на все четыре лапы и остаться невредимой, поскольку высота была изрядной, да и Рода не стала более рисковать, поскольку обнаружила лестницу, служившую, по моему разумению, для того, чтобы прежние хозяева могли добираться до верхних рядов бутылок с вином, и прислонила ее к проему, так что могла теперь без труда подниматься и спускаться. Она повадилась наведываться в пустующий дом, где бродила по комнатам со свечой в руке, распевая цыганские песни. Вот так я и обнаружил привидение в номере тринадцатом, хотя сомневаюсь, что вздорная девчонка подозревала об этом. Рода бывала там исключительно ради забавы, пока толстая миссис Бенсусан полагала, что она преспокойно спит в своей постели.
