Это лишь один из примеров того, как соперничество между европейскими державами могло повлиять на совершенно другие регионы. Города Индии были переданы французами голландцам в конце 1690-х годов в результате урегулирования Девятилетней войны в Европе; острова в Карибском бассейне сменили хозяев с британцев на французов в результате мирного разрешения конфликта двумя десятилетиями позже после ожесточенной борьбы в Европе. В результате урегулирования споров об испанском престоле англичане и французы поменялись владениями в Америке.
Браки тоже могли приносить обширные земли, стратегические плацдармы и большие города, например, частью приданного Екатерины Брагансской, когда она вышла замуж за Карла II в 1660-х годах, стал Бомбей. Это был акт щедрости, который по предсказанию португальского губернатора города, положил конец власти Португалии в Индии
[1142]. То, что происходило в спальнях Европы, приглушенные разговоры в кулуарах дворцов в столицах касаемо потенциальных невест или предполагаемого пренебрежения правителей, чье эго было легко задеть, имели последствия за тысячи миль.
Однако такие интриги мало волновали жителей Востока, для которых было неважно, кто над ними господствовал – голландцы, британцы, французы или кто-то еще. На самом деле соперничество в Европе было нужно лишь для извлечения все больших выгод. На протяжении XVII века делегации противников отправлялись к императору моголов, правителям Китая и Японии, чтобы получить новые торговые концессии или обновить старые.
Это существенно увеличивало значимость посредников, таких как Муккараб Хан, чиновник из порта в Гуджарате, который уладил дело с императором Джахангиром в начале XVII века и в результате неплохо поднялся
[1143]. Груз, который приобрел Хан в 1610 году, состоял из «арабских скакунов», рабов и предметов роскоши. Два месяца потребовалось только на то, чтобы просто пройти таможню
[1144].
По словам одного историка, Британская Азия действовала по принципу «у всего и у всех есть своя цена»
[1145]. Это спровоцировало дачу весьма экстравагантных взяток, а также протесты от тех, кто осуждал алчность. Император моголов Джахангир, например, питал особую слабость к подаренным ему «огромным слонам» и, возможно, додо. Говорили, что его сердце «настолько ненасытно, что непонятно, когда оно насытится; оно похоже на бездонный кошель, который невозможно наполнить, так как чем больше он получает, тем больше он алчет»
[1146].
Голландские послы привезли с собой в Пекин в 1660-х годах кареты, доспехи, украшения, ткани и даже очки в попытке восстановить свое положение после того, как они утратили свои позиции незадолго до этого
[1147]. Отчет еще одной экстравагантной голландской делегации, на этот раз отправившейся в Лахор в 1711 году, показывает, какие огромные усилия были затрачены на лесть и получение ценных контрактов. Это видно из чудесных изображений, сделанных во время приема в Удайпуре, в ходе продвижения делегации на север. В дар были принесены лакированные изделия из Японии, слоны с Цейлона, лошади из Персии, специи из голландских колоний, европейские товары: пушки, телескопы, секстанты и микроскопы. Ничего не было оставлено на волю случая, хотя обстоятельства сложились так, что просьба посланника обновить торговые концессии осталась нерассмотренной
[1148].
Для того чтобы потоки из Европы добрались на Восток, потребовалось много времени. В любом случае, чем больше купцов приезжало торговать и чем больше были их корабли, тем лучше. Это означало больше даров, большую прибыль и увеличение объемов торговли. В действительности могольские императоры, например Акбар, Шах-Джахан и Аурангзеб (даты правления 1658–1707), имели привычку взвешиваться в день своего рождения, чтобы на другую чашу весов укладывали драгоценные камни, металлы и прочие сокровища, пока весы не оказывались сбалансированы. Едва ли это была лучшая мотивация для того, чтобы следить за фигурой
[1149].
Постепенно посредники начали вымогать деньги за услуги «экскорта» для путешественников и купцов до пункта их назначения к большому раздражению тех, кому не нравился как сам подход, так и запрашиваемая сумма. Английские купцы, у которых в Раджмахале конфисковали товар, поняли, что у них нет другого выхода, кроме как подкупить губернатора и его чиновников, точно так же, как всегда поступали голландцы
[1150]. Жалобы на недостаточную честность могли достигать ушей императоров моголов, которые иногда наказывали тех, кто слишком хорошо использовал возможности своих карманов: один из судей, обвиненный в отсутствии беспристрастности, был приговорен к укусам кобры прямо перед лицом правителя. В другом случае привратники были выпороты после жалобы музыканта на то, что они забрали деньги, пожалованные ему императором, по дороге из дворца
[1151].
