Тем временем был построен трубопровод, чтобы соединить первое месторождение с островом Абадан на реке Шатт-эль-Араб, который был выбран для размещения перерабатывающего и логистического центра. Трубопровод переправлял персидскую нефть в залив, где ее грузили на корабли и перевозили в Европу, чтобы продать, в то время как потребности континента в энергии резко возросли. Постройка трубопровода являлась глубоко символичной, так как он был первым в цепи трубопроводов, пересекающих Азию, которые дали старым Шелковым путям новую жизнь.
Проблемы нарастали. Обнаружение нефти сделало бумагу, подписанную шахом в 1901 году, одним из самых важных документов XX века. На какое-то время именно он заложил основы многомиллионного бизнеса и определил перспективы его роста – Англо-Персидская нефтяная компания преобразовалась в компанию British Petroleum, что породило политическую нестабильность. То, что, согласно условиям соглашения, контроль над жемчужинами персидской короны был передан иностранным инвесторам, породило ненависть всего остального мира. Это, в свою очередь, привело к национализму и, наконец, к обострению подозрительности и неприятию Запада. Ярче всего это отразилось в современном исламском фундаментализме. Желание получить контроль над нефтью стало причиной многих проблем в будущем.
Концессии Нокса были потрясающей сказкой, рассказывающей о коммерческой хватке и триумфе, несмотря на обстоятельства, но в глобальном смысле их можно было поставить в один ряд с трансатлантическими открытиями Колумба в 1492 году. Тогда бесчисленные сокровища были экспроприированы конкистадорами и отвезены в Европу. То же самое происходило и сейчас. Одной из причин стал повышенный интерес адмирала Фишера и королевского военно-морского флота, которые внимательно наблюдали за ситуацией в Персии. Когда в 1912 году англо-персидский мир испытывал проблемы с поступлением денег, Фишер немедленно вступил в дело, обеспокоенный тем, что бизнес может быть перехвачен такими компаниями, как Royal Dutch Shell, которая создала обширные производственные и дистрибьюторские сети из основной базы в Голландской Ост-Индии. Фишер посетил первого лорда Адмиралтейства, восходящую звезду большой политики, чтобы внушить ему важность перехода военно-морских судов с угля на нефть. За нефтью будущее, говорил он, ее можно запасать в больших количествах, и она сравнительно дешево стоит. Еще более важным было то, что она позволяет кораблям двигаться с большей скоростью. Для морских сражений это лучшее, что можно придумать, так как самое необходимое при этом – скорость, а также возможность сражаться, когда и где будет удобно. Британские корабли смогут превзойти вражеские суда и получить существенное преимущество в бою
[1392]. Выслушав Фишера, Уинстон Черчилль понял, что он имеет в виду.
Переход на нефть означал, что мощь и эффективность королевского военно-морского флота перейдет на абсолютно новый уровень: «Лучшие корабли, лучшая команда, более высокий уровень экономики, более интенсивные формы военного превосходства». По словам Черчилля, это означало не менее чем господство над морями
[1393]. В то время как давление на международной арене возрастало, было похоже, что соперничество в Европе и других местах в той или иной форме обострится. Значительные усилия были затрачены на то, чтобы понять, как извлечь из этого выгоду. Летом 1913 года Черчилль представил Кабинету министров документ, озаглавленный «Поставки нефти для военно-морского флота Его Величества». Решение проблемы, как утверждал он, заключалось в покупке топлива у самых разных производителей впрок и даже рассмотрении вопроса о контроле наиболее надежных источников. Последовавшее обсуждение не привело к определенным решениям, кроме постановления о том, что «Адмиралтейство должно обеспечить поставки нефти… из наибольшего количества источников, расположенных на наибольшей территории»
[1394].
Менее чем через месяц все изменилось. Премьер-министр, как и его коллеги, теперь был убежден в том, что нефть – «жизненно необходима» для обеспечения будущего. Поэтому он сказал королю Георгу V во время обычной ревизии стоящих внимания разработок, что правительство собирается получить контроль над Англо-Персидской нефтяной компанией, чтобы обеспечить «надежный источник поставок»
[1395].
Черчилль громогласно защищал свой проект. Важность создания запасов нефти была обусловлена не только нуждами военно-морского флота, они должны были обеспечить будущее всей Британии. Хотя успех империи зависел от угольных запасов, нефть влияла на очень многое. «Если мы не сможем получить нефть, – заявил он Парламенту в июле 1913 года, – мы не сможем получить зерно, мы не сможем получить хлопок, мы не сможем получить целый ряд товаров, необходимых для поддержания экономики Великобритании». Запасы требуются на случай войны, однако не стоит доверять открытым рынкам из-за спекулянтов, которые делают из них «открытое издевательство»
[1396].
Тем временем Англо-Персидская компания предлагала другое решение многих проблем. Ее концессии были «весьма разумны» и были обеспечены солидными капиталами. Они могли развиться до огромных размеров, согласно адмиралу сэру Эдмунду Слейду, бывшему главе военно-морской разведки и руководителю целевой группы по управлению компанией. Контроль над компанией, который гарантировал поставки нефти, был просто даром небес для военно-морского флота. Ключ, по словам Слейда, лежал в приобретении контрольного пакета акций «по разумным ценам»
[1397].
Переговоры с Англо-Персидской компанией проходили достаточно быстро, и к лету 1914 года британское правительство имело возможность купить 51 % всех акций и контролировать все дело. Красноречие Черчилля помогло ему получить большинство голосов в Палате общин. Таким образом, британские политики, специалисты по планированию и военные могли удовлетвориться тем, что у них был доступ к нефтяным запасам, которые могли оказаться жизненно важны, если в будущем вспыхнет конфликт. А через одиннадцать дней в Сараево был убит Франц Фердинанд.
В суматохе, которая сопровождала приближение войны, было легко упустить из вида важность шагов, которые предприняла Британия по обеспечению энергетических потребностей. Отчасти потому, что лишь некоторые осознавали, сколько сделок совершалось за кулисами основных событий. В дополнение к приобретению контрольного пакета акций Англо-Персидской компании британское правительство заключило секретный договор о поставках нефти в Адмиралтейство в течение 20 лет.
Это означало, что королевские военные корабли, которые были спущены на воду летом 1914 года, смогли получить топливо, которое было необходимо в случае затягивания конфликта с Германией. Переход на нефть сделал британские корабли быстрее и лучше, чем суда противников, но основное преимущество заключалось в том, что они могли дольше находиться в море. Недаром лорд Керзон произнес речь в Лондоне в ноябре 1918 года, менее чем за две недели до согласования условий перемирия, в которой он сообщил тем, кто присутствовал на званом обеде, что «союзники пришли к победе на волне нефти». Ведущий французский сенатор с ликованием согласился. Германия уделяла слишком много внимания железу и углю, заявил он, и недостаточно нефти. Нефть – кровь земли, и она же стала кровью победы
[1398].
