Мощное покровительство помогало борьбе против Красной армии, Советы обнаружили, что теряют позиции, а также несут серьезные потери оборудования, рабочей силы и денег. Весной 1986 года за пределами Кабула были взорваны примерно 40 000 тонн контрабандных боеприпасов на сумму около 250 миллионов долларов. Потом был успех американских ракет Stinger, которые сбили три вертолета Ми-24 возле Джелалабада в 1986 году. Они оказались настолько эффективны, что от использовавшегося подхода прикрытия операций с воздуха пришлось отказаться: советские летчики были вынуждены изменить способ посадки, а на миссии все чаще вылетали в ночное время, чтобы уменьшить вероятность быть сбитыми
[2000].
В середине 1980-х годов с точки зрения Вашингтона все выглядело радужно. Значительные усилия были затрачены на обработку Саддама Хусейна и укрепление доверия с Ираком; ситуация в Афганистане также улучшалась, так как советские войска были вынуждены обороняться и в конечном итоге к началу 1989 года покинули страну. В любом случае, США удалось не только предотвратить попытки Москвы распространить свое влияние и авторитет в центре Азии, но и построить свои собственные, новые сети, приспосабливаясь к обстоятельствам. Это был просто позор, гласил один из отчетов разведки, написанный весной 1985 года, учитывая «историческое и геостратегическое значение Ирана», отношения между Вашингтоном и Тегераном недостаточны
[2001]. Действительно, годом ранее Иран был официально назван «государством – спонсором терроризма», что означало общий запрет на экспорт и продажу оружия, строгий контроль технологий и оборудования двойного назначения, а также множество финансовых и экономических ограничений.
К сожалению, как отмечалось в другом отчете, написанном примерно в то же время, у США нет «ни одной карты на руках» для «игры» с Ираном; возможно, стоит действовать «смелее и проводить более рискованную политику», как предлагал автор
[2002]. Выгоды были очевидны для обеих сторон. Так как Хомейни был уже стар и немощен, Вашингтон стремился определить следующее поколение лидеров, которое сможет занять главенствующие позиции. По некоторым данным, в иранской политической системе действовала «фракция умеренных», которые были готовы добиваться сближения с США. Взаимодействие с этими «умеренными» могло способствовать укреплению связей, которые стали бы полезными в будущем. Возникли надежды, что Иран может помочь обеспечить освобождение западных заложников, которые были взяты воинствующими террористами «Хезболлы» в Ливане в начале 1980-х годов
[2003].
У Ирана был более конструктивный подход к тому, что его привлекало. Ситуация в Афганистане, где уживались иранские и американские интересы, имела многообещающее начало и свидетельствовала о том, что сотрудничество не только возможно, но и может быть плодотворным. Кроме того, Иран стремится двигаться вперед, чтобы улучшить отношения и по другим причинам. Не в последнюю очередь потому, что с 1980-го года границу пересекли более чем 2 миллиона беженцев.
Такой приток беженцев в страну было сложно впитать, а это означало, что руководство в Тегеране было, возможно, в гораздо большей степени готово развивать дружеские отношения, которые позволили бы уменьшить нестабильность в регионе
[2004]. Между тем Иран испытывал сложности с поиском источника военной техники, когда шли тяжелые бои с Ираком. Несмотря на то что все оборачивалось в его пользу и совершались обширные закупки оружия на черном рынке, обеспечение оружием и запасными частями из США становилось все более привлекательным
[2005]. Была осуществлена подготовка к проведению переговоров.
Первые встречи прошли в атмосфере раздражительности и непонимания. Исполнившись решимости одержать победу над иранцами, американцы представили то, что, как выяснилось позже, было «одновременно реальными и ложными разведданными» о советских намерениях в отношении Ирана, которые основывались прежде всего на предполагаемых территориальных планах СССР. Были предприняты попытки убедить Иран, что налаживание отношений с США имеет очевидные преимущества
[2006]. Однако переговоры продолжались, речь зашла о вопросах, которые представляли особый интерес для Соединенных Штатов, например о боепригодности советского оборудования. Американцы всегда относились к подобным вопросам крайне внимательно, например, заплатили 5000 долларов за автомат АК-74, захваченный в Афганистане вскоре после того, как он был введен в эксплуатацию советской армией
[2007]. Американцы внимательно выслушали мнение афганских боевиков о достоинствах, недостатках и уязвимых местах танка Т-72 и ударного вертолета Ми-24 «Крокодил»; они узнали о широком использовании Советами напалма и ядовитых газов, а также о специальных подразделениях «Спецназ», которые были особенно эффективными, вероятно, в результате того, что получали лучшую подготовку, чем бойцы регулярной Красной армии
[2008]. Всего через два десятилетия эта информация стала очень ценной.
Произошла естественная элизия интересов Ирана и США. Заявление иранских переговорщиков о том, что «советская идеология прямо противоположна идеологии Ирана», было близко отношению к коммунизму американцев, которые были настроены в равной степени решительно. Тот факт, что СССР оказывает существенную военную помощь Ираку, в то время имел решающее значение. «Советы, – сказал один высокопоставленный деятель в ходе дискуссии, – убивают иранских солдат»
[2009]. За несколько лет Иран и США, возможно, не прошли путь от худших врагов до лучших друзей, но они были готовы оставить разногласия позади и работать над достижением общей цели. Эта попытка найти путь между соперничающими великими державами являлась примером классической политики, которая была мгновенно узнаваема по опыту предыдущих поколений иранских дипломатов и руководителей.
