Стремясь укрепить отношения, США начали поставки оружия в Иран в нарушение своего собственного эмбарго и несмотря на давление на правительства других государств не продавать оружие в Тегеран. Некоторые были против такого развития событий, в том числе госсекретарь Джордж Шульц, который заметил, что эта инициатива может привести к победе Ирана и «свежему приливу энергии для антиамериканских настроений по всему региону»
[2010]. Были и другие, которые утверждали, что это служило интересам США, а Иран и Ирак просто исчерпают друг друга сами. Ричард Мерфи, один из депутатов Шульца, заявил на слушаниях в Конгрессе за год до этого, что «победа (Ирана или Ирака) недостижима в военном аспекте и нежелательна в стратегическом» – эти же настроения были отражены в комментариях высокопоставленных чиновников Белого дома
[2011].
Первая партия из 100 противотанковых ракетных комплексов (TOW) была отправлена летом 1985 года. Оружие поставлялось через посредника, которому не терпелось упрочить связи с Тегераном, – Израиль
[2012]. Дружественные отношения между ними кажутся удивительными с точки зрения людей, живущих в начале XXI века, когда иранские лидеры призывают к тому, чтобы Израиль был «стерт с карты». Но в середине 1980-х годов их отношения были настолько близки, что премьер-министр Израиля Ицхак Рабин мог сделать такое заявление: «Израиль – лучший друг Ирана, и мы не намерены менять свою позицию»
[2013].
Готовность Израиля принять участие в программе вооружения США была во многом обусловлена его желанием поставить Ирак в положение, когда он вынужден будет сосредоточить свое внимание на восточном соседе, а не наблюдать за происходящим в других местах. Тем не менее в договоренностях с Ираном были свои тонкости. США сделали предложение Израилю принять участие в перевозках американских боеприпасов и оборудования в Тегеран с последующей компенсацией со стороны Вашингтона. Израильское правительство попросило – и получило – подтверждение того, что эта схема была разработана на самом высоком уровне в Соединенных Штатах. На самом деле она была одобрена лично президентом Рейганом
[2014].
Между летом 1985 года и осенью 1986 года Иран получил несколько крупных поставок из США, в том числе более 2000 ракет системы TOW, восемнадцать зенитных ракет системы Hawk и две партии запасных частей для них
[2015].
Не все из них были доставлены через Израиль, вскоре поставки стали делать напрямую, хотя в процессе этого воды намутили еще больше, чем когда доходы от продажи шли на обеспечение оппозиционеров в Никарагуа – «Контрас». С тех пор как произошел кубинский ракетный кризис, Вашингтон был напуган угрозой появления коммунизма на пороге Соединенных Штатов и стремился финансировать активные группы, способные эффективно бороться с пролевой риторикой и политикой и преодолевать свои сложности в тишине. Участники «Контрас», который на самом деле был свободной группировкой повстанцев, часто занятых ожесточенными конфликтами друг с другом, были основной аудиторией для насаждения американской антикоммунистической доктрины и политики внешней слепоты. Американские частные и правительственные мероприятия сильно отличались на Ближнем Востоке, помощь передавалась оппозиционным силам в Центральной Америке, несмотря на то что законодательство прямо запрещало правительству США совершать такие действия
[2016].
Дело дошло до крайней точки в конце 1986 года, когда после целого ряда утечек стало ясно, что произойдет дальше. Скандал мог привести к свержению президента. 13 ноября президент Рейган выступил в прямом эфире в прайм-тайм, чтобы сделать обращение к нации по «чрезвычайно тонкому и глубоко важному вопросу о внешней политике». Это был решительный момент, когда от него требовалось использовать все его обаяние. Президент хотел избежать извинений или оправданий, но объяснял, что было сделано то, что нужно. Он идеально обрисовал значимость стран этого региона и потребность Америки оказывать влияние на все расходы.
«Иран, – заявил он ошеломленным зрителям, – расположен в одном из наиболее стратегически важных мест в мире». Он лежит между Советским Союзом и доступом к теплым водам Индийского океана. Такое расположение объясняет, почему Советский Союз послал войска в Афганистан, чтобы получить контроль над этой страной, а также, если бы это оказалось возможным, над Ираном и Пакистаном. География Ирана обуславливала его важность, которая позволяла противникам помешать перемещению нефтяных потоков из арабских государств, граничащих с Персидским заливом. Нефтяные месторождения Ирана имели важное значение для долгосрочного «оздоровления» мировой экономики. Это оправдывало «передачу небольшого количества оборонительного вооружения и запасных частей», заявил президент. Не указывая точно, что именного было отправлено в Тегеран, он отметил, что все «эти скромные поставки, взятые вместе, могут легко поместиться в один грузовой самолет». Все, что он пытался сделать, должно было «положить конец кровавой шестилетней войне» между Ираном и Ираком, он стремился «ликвидировать спонсируемый государством терроризм» и «осуществить безопасное возвращение всех заложников»
[2017].
Этого выступления было явно мало, чтобы предотвратить сильные волнения в Вашингтоне, как только стало известно, что США продавали оружие Ирану, ведь это было очень похоже на торговлю ради возвращения американских заложников. Ситуация усугубилась, когда выяснилось, что те, кто был тесно связан с делом Иран-контрас, уничтожали документы, которые свидетельствовали о скрытых и незаконных действиях, санкционированных самим президентом. Рейган предстал перед комиссией, назначенной для рассмотрения дела, где он признал, что его память недостаточно хороша, чтобы вспомнить, санкционировал он поставки оружия в Иран или нет. В марте 1987 года он выступил с еще одним телеобращением, на этот раз чтобы выразить свой гнев по поводу «деятельности, осуществляемой без моего ведома». В этом заявлении он весьма вольно обращался с истиной, отмечая следующее: «Несколько месяцев назад я сказал американскому народу, что не торговал оружием за заложников. Мое сердце и мои лучшие намерения до сих пор говорят мне, что это правда, но факты и доказательства говорят другое»
[2018].
