Большим праздником для рыцарей и владетельных дворов были турниры, проводившиеся несколько раз в год во многих городах всей Европы.
К участию в рыцарских турнирах, проводившихся с XI века как привилегии для благородных, допускались рыцари, отец, дед, прадед которых были свободным людьми. К ним не допускались изменившие, уличенные в клятвопреступлении, оскорбившие даму, дававшие деньги в долг под проценты.
Организаторы турнира объявляли о его сроках на городских площадях и рассылали приглашения по рыцарским замкам. На лугу устанавливали трибуну, арену с барьерами, всюду развешивались флаги, ставились шатры, устраивались торговые лавки. Приезжавшие рыцари показывали свою удаль, блеск, богатство. Благородные дамы в нарядах по последней моде выбирали женихов.
Герольды делили рыцарей на две равноценные по силе партии, на поле-ристалище, огороженном и разделенном раскрашенными деревянными барьерами, начинались одиночные, а затем массовые поединки.
Задачей рыцаря было ударом копья сбить своего противника с седла, ни в коем случае не задевая самого седла и ног противника и не прибегая ни к каким недозволенным уловкам. Почетные судьи называли победителем рыцаря, который выбил из седла большее число противников, при этом сам усидел на коне. Рыцарей награждали драгоценным оружием, золотыми ожерельями, охотничьими ястребами, а они выбирали королеву турнира.
По окончании турниров рыцари возвращались по замкам и следили за тем, чтобы они оставались грозными и неприступными. Замковые склады заполнялись просом, которое очень долго не портилось, овощами, солью, сушеным мясом, цистерны заполнялись водой.
Замки обычно атаковали летом, когда старый урожай заканчивался, а новый еще не собрали. За несколько дней до штурма по течению реки выше замка бросали трупы животных, заражая воду. Рвы заваливали заранее принесенными деревьями, одновременно нападали на стены и ворота. Если штурм не удавался, то враги копали к замковым стенам подкопы, у основания башни разводили костры, в которые сыпали свиное сало, от страшного жара даже каменные башни трескались и рушились. Чтобы этого не допустить, осажденные рыли навстречу врагу свои подкопы.
Наука о нападении и обороне замков к нашему времени была доведена до полного совершенства.
Прочитав обзор, Влад сказал, что у нас, кроме пограничного Брана, охраняющего ворота из Трансильвании в Валахию, ни замков, ни крепостей фактически нет, исключая совсем небольшие дунайские, и мы должны будем не только укрепить Тырговиште и Краеву по-настоящему, но и построить новые. Он хотел, чтобы у него появилось собственное горное гнездо, такое же, какое имел главный ассасин ас-Саббах. Он также сказал, что считает нужным построить новую столицу Валахии ближе к Морю, но об этом мы поговорим тогда, когда вернемся домой. Влад закончил, и мы одновременно посмотрели на заходящее солнце, которое, в отличие от нас, видело нашу родину, до которой мне и Владу было всего две недели пути. Мы еще не знали, что сможем увидеть Валахию только через восемь долгих лет.
Весной 1449 года в Черновицы с посольством приехал сын господаря Богдана Штефан, и Влад вместе со мной и небольшой группой тайной стражи отправился с ним во Львов, куда князь вез новые предложения, касающиеся днестровской торговли.
Поляки расположились во Львове, как у себя дома. Чванливые и заносчивые шляхтичи ни мне, ни Владу не понравились совершенно. Король Казимир, которому предстояло не править, а царствовать почти до конца нашего века, с размаху вмешивался во все международные свары. Он воевал с остатками тевтонов на севере, грызся за пограничные земли с огромной Московией на востоке, интриговал за венгерскую и чешскую короны на западе и при этом на юге висел над Молдовой, не давая ей распрямиться.
Военная мощь Польши, объединенной с Великим княжеством Литовским, превышала мощь Цара Ромынеяскэ вдесятеро. Мы понимали, что победить ее не сможем, но отбиться от Кракова должны обязательно, при этом помня о постоянной венгерской угрозе и вставая каменной стеной перед полчищами султанов. Штефан в сердцах говорил Владу, что христианские соседи ни за что не дадут объединить Молдову и Валахию и что если бы османы были бы людьми, с ними было бы легче договориться, чем с польским и мадьярским королями, давно забывшими заповеди Иисуса Христа. Господарь и князь не раз возвращались к этому разговору, которому не было конца.
Я заметил, что Казимир, как и все польские нобили, очень жаден, и вместо того чтобы тратить на свои войска, без конца ведущие боевые действия, собственные огромные доходы, он начал отдавать военной шляхте королевские привилегии. Я сказал Владу, что для своенравной Польши это добром не кончится. Господарь согласился и попросил меня определить, как и когда в связи с действиями Казимира ослабнет польская военная мощь и какое из направлений польской политики будет выбрано стратегическим. Я пообещал разобраться с этим подробно и позднее сказал Владу, что Польша еще долго будет мутить чистую воду Европы своим государственным хаосом, но это была уже другая история.
Я попросил у Влада, чтобы наше посольство попробовало вернуться домой через подольский Каменец, стоявший против молдавского Хотина, который мне очень хотелось осмотреть. Влад улыбнулся и ответил, что и он со Штефаном непрочь побывать в этой твердыне.
Нам повезло. В принадлежавшем Венгрии Прикарпатье начались очередные волнения русинов, наши вожди тут же объявили, что посольству возвращаться домой по Днестру опасно, и получили проездные грамоты через Збараж до Бара, откуда попасть в Черновицы можно было только через Каменец. Довольные, мы выехали не на Свирж, а на Золочев, и я, конечно, тут же послал двух своих мастеров из тайной стражи с торговым письмом в Мишкольц. Они должны были собрать сведения о карпатских замках Унгваре и Мункаче, от, кажется, белых хорватов доставшихся венграм. Теперь, в конце нашего XV века, когда Ужгород и Мукачево стерегут Варецкий перевал Карпат, за них идет яростная борьба между Польшей и Венгрией, но, думаю, достанутся они все равно нашей Трансильвании.
Мои мастера блестяще выполнили задачу и даже сумели вернуться домой через румынские земли, забрав нужные мне сведения в Деже и Бистрице. Кроме Унгвара и Мункача, они привезли и рассказ о замке Хуст-над-Тисой, и я тогда еще не знал, какую роль сыграет он в истории Цара Ромынеяскэ. Все эти новости я узнал уже в Черновицах, куда мы, очень довольные, только что вернулись из Каменца, посещение которого, хоть и совсем короткое, оказалось очень полезным.
Мы приехали в Каменец из Сатанова почти ночью. Поляки встретили молдавское посольство любезно и разместили нас в гостевом доме в пригороде крепости. Утром князей Штефана и Влада посетил комендант Каменца, который, оказывается, встречался с моим господарем на краковском турнире, где они даже выступали в одной партии. Он тут же пригласил их на обед в парадном зале замка. Два дня комендант показывал нам город и его уже знаменитую крепость, гордясь ее непреодолимой мощью. При этом он ухитрился не показать нам ничего запретного, хотя мои мастера, за которыми не было присмотра, совсем не теряли времени даром.
Я уже был известен в Европе, в которой в те годы рано взрослели, не только как командир штаба господаря Влада, но и как богатый вельможа, по всем городам и монастырям собирающий старинные книги для своего родового собрания. Комендант не отказал мне в просьбе поработать в библиотеке замка, в которой я с сопровождающим меня шляхтичем провел чуть ли не сутки. Я сделал все нужные выписки, заказал замковому библиотекарю, монаху-францисканцу, заинтересовавшие меня древние рукописи и даже купил две книги, принадлежавшие великому князю Даниилу Галицкому, который владел Подольем до монгольского погрома. К вечеру этих утомительных суток я пригласил моих польских товарищей в замковую корчму, забитую дворянами гарнизона. Я, конечно, не поскупился на угощение для всех присутствующих, среди которых увидел и двух моих мастеров. Гулянка растянулась до рассвета, мне с трудом удалось ограничиться только двумя кубками токайского, но языки развязались у всех, даже у корчмаря, пришедшего в восторг от моей щедрости, и мне было о чем рассказать Владу на обратном пути в Черновицы. Мои мастера за три дня споили почти весь каменецкий гарнизон и потом несколько дней писали на «Альба Регии» отчеты о проделанной работе.
