Зимой торговые караваны через Карпаты не ходили, и мы посвятили эти месяцы нашей особой охоте и учебе рукопашного боя двумя мечами всех наших воинов. Мы тренировались брать и защищать замок, который произвел на Влада очень сильное впечатление.
Хуст был неприступен по-настоящему. Узкая серпантинная дорога подходила к единственным южным въездным воротам в мощной квадратной башне, ее защищал глубокий ров шириной десять шагов, через который был перекинут на цепях подъемный мост. Справа от въездной стояла прямоугольная башня, защищавшая южную стену, еще три башни, соединенные высокими стенами со рвом, окружали замковый двор со всех сторон.
Оборона Хуста была устроена так, что он мог защищаться, даже если бы какую-то его часть захватили враги. Все башни и стены соединялись со строениями замкового двора, что позволяло защитникам отбиваться по всему замку на верхнем ярусе.
В замковом дворе были построены башня-донжон с арсеналом, княжеский дом, соединенный с большим сводчатым залом, часовня, пороховая башня, казармы гарнизона, пороховая мельница, пекарня, кухня и небольшая корчма. С верха донжона была хорошо видна Тиса, узкой полосой вьющаяся внизу Замковой горы, и во дворе мы установили пушку, которая выстрелом на рассвете возвещала нашему Хусту о наступлении нового дня.
В замковом дворе прямо в горе неведомым способом был выкопан колодец глубиной почти в двести шагов, из середины которого к Тисе был проложен подземный ход. Так делали подземные ходы во многих европейских замках. Владу был нужен другой потайной ход, который в одном из замковых подвалов был вырыт в те пять лет, когда в Хусте служил Влад II Дракон, и тайну которого он успел передать княгине Елене до своей ужасной гибели в 1448 году.
Мать еще в 1449 году все рассказала своему сыну, второму Дракону, и Влад наконец дождался того дня, когда ранней весной 1452 года мы с ним и четырьмя моими мастерами прошли по нему от начала и до конца, поднялись на землю в Дубовом лесу и у горного родника под расколотым камнем нашли то, что отец Влада завещал своему сыну для возвращения на трон Дракулешти. Потайной ход действует до сих пор, и я не могу рассказать вам о нем подробно. Достаточно того, что мы нашли в указанном месте два бочонка с золотыми дукатами, которые весили как взрослый воин каждый, и мы с трудом на закрытых носилках вынесли их с горы и погрузили по одному на «Альбу Регию» и «Альбу Юлию». Без этого золота и без нашего появления в Хусте вернуть власть в Валахии дому Дракулешти было совершенно невозможно. Уже на бриге Влад устало сказал мне, что впервые с 1448 года он заснет спокойно, уверенный в завтрашнем дне, в котором теперь скоро будет поход в Тырговиште.
Лето 1452 года в Предкарпатье было спокойным, турки не пошли за Дунай, и Хуньяди почти не выезжал из Буды и Вышгорода. Мы охраняли копальни и торговый путь на протяжении двухсот верст от Мункача до Сигета, проходя до истоков Тисы у горы Говерлы. Влад часто ходил в дальние дозоры и, возвращаясь в замок, раздраженно говорил о большом количестве разбойников и нищих, бродивших без видимого смысла по Венгерскому королевству, Валахии и Молдове.
Весной на Говерле мы опять устроили школу тайной стражи, но как будто чувствовали, что заниматься в ней придется недолго. В начале зимы в Хуст прибыли два моих мастера прямо из Эдирне с вестью о том, что весной 1453 года войско Мехмеда II будет брать Константинополь.
Влад не колебался ни одного мгновения. Мы выбрали из нашей тысячи, в которой за двадцать лет ее существования не нашлось ни одного предателя, триста добровольцев, вспомнив о трехстах спартанцах царя Леонида, разбивших персов у Фермопил. Оставшиеся воины несли службу по договору с Хуньяди в Хусте, а Влад на двух наших бригах собирался прямо в Константинополь.
Второй Дракон отправил в Буду письмо, в котором извещал регента о своем желании совершить торговую экспедицию по морю, которое уже стали называть Черным. Хуньяди, несколько удивленный тем, что воинственный Влад решил заняться коммерцией, одобрил поездку, к которой сразу же началась бурная подготовка.
Влад в Черновицах и Хотине, отлично изучивший главные торговые пути, толково распорядился золотом своего отца. Перед новогодием мы недорого купили в Ораде двести мешков отборной пшеницы, которую сразу же перевезли в Хуст. В дни рождественских и крещенских гуляний Влад со мной и сотней воинов совершил тихую поездку во Львов, где выгодно купил мечи и арбалеты с большим запасом стрел, великолепной работы немецких оружейников из Пассау, ставивших на них свой знаменитый знак высшего качества – жучок.
Наша тайная стража, которой я занимался день и ночь, бесперебойно доставляла в Хуст достоверные сведения обо всем важном, что происходило у соседей Цара Ромынеяскэ, и мы знали не только о том, что в Буде торжественно отпраздновали десятилетие сына Яноша Хуньяди Матиаша, или о том, что в войске Мехмеда II из ста пятидесяти тысяч воинов, готовых броситься на Константинополь, янычар было не более тридцати тысяч. Пшеница в столице Византии стоила втрое дороже, чем на Дунае, а оружие ценилось впятеро выше, чем во Львове, и это при том, что не было войны, которая неумолимо надвигалась на Босфор. Забегая вперед, скажу, что в конце лета 1453 года, когда до осенних штормов мы возвращались из Константинополя по Морю на родной Дунай, в трюмах наших бригов лежали не два, а пять бочонков с золотыми пиастрами, которые спасли нас через три года.
Зима 1453 года в Карпатах и на Дунае была теплая, и уже в конце февраля «Альба Регия» и «Альба Юлия», попрощавшиеся со ставшим уже родным Хустом, под залпы его пушек вышли в дальний и опасный поход. Нам предстояло пройти более тысячи верст по Дунаю, прежде чем выйти в Черное море, и это было очень непростым делом, над которым тайная стража работала несколько месяцев.
Подготовка к плаванию по Дунаю и Черному морю была сложной. На запад от Хуста Тиса течет по венгерской земле до Мишкольца, затем поворачивает на юг, переходит на сербскую территорию и у Белого Города впадает в Дунай. Великая река несколько сот верст несет свои воды на восток по границе Цара Ромынеяскэ и бывших болгарских земель, теперь захваченных Османской Портой, у Кэлэраши поднимается на север к Брэиле и Галацу, где опять поворачивает на восток и тремя широкими гирлами впадает в Черное море выше нашей румынской Констанцы.
Влад получил охранную грамоту от короля Ладислава Постума, и плавание от Хуста до Оршовы предстояло почти безопасным. От Оршовы все бывшие валашские крепости – Лом, Беккет, Турну, Зимнича, Джурджу, Олтеница – уже несколько лет были захвачены османами. Буда имела с Эдирне торговый договор, по которому любой корабль, уплативший пошлину в первой турецкой крепости, мог безпрепятственно плыть по Дунаю и выходить в Море. Этого плаванья от Оршовы до Олтеницы можно было не опасаться, а просто держать наготове бакшиш для каких-то наиболее жадных османских крепостных начальников.
Опасные воды начинались от Кэлэраши, у которой Дунай проходил по валашской земле, и люди Данешти могли напасть не только у Джурджени, Брэилы и Галаца, но и на всей Великой реке до Тульчи.
Выдавать «Альбу Регию» и «Альбу Юлию» за обычные торговые корабли, изменив их форму и такелаж, не имело никакого смысла. Я уже давно установил на них пушки не только на верхней, но и на особой нижней палубе, пробив для них в корпусе аккуратные порты. Теперь на обоих бригах было почти пятьдесят пушек, стрелявших не только железными ядрами, но и особыми пороховыми зарядами, сходными со знаменитым византийским огнем, горевшим прямо на воде. Пушкари на обоих бригах тренировались в огненном бое много лет и достигли изумительного мастерства. Я также поставил на круглые горизонтальные платформы небольшие ручные мортирки, сделав по шесть платформ на каждый бриг. Огневая мощь наших «Альб» была необычной, невиданной в те годы, и я очень этим гордился, видя, как доволен бригами и Влад. Экипаж и прикрывавшие его воины мастерски овладели искусством очень сложного абордажного боя, который велся в тесноте и на разных уровнях. Взять штурмом наши бриги на широкой реке было почти невозможно, если только не атаковать их десятками кораблей и сотней лодок.
