— Здравствуйте, Нияз-муэллим, — взял трубку Эльдар Касумов,
— я из службы аэропорта, мы проверяем всех приехавших иностранцев. Я хотел у
вас узнать: вы давно знаете Натига Кура?
— Кого? — не понял или не расслышал его собеседник.
— Турецкого гражданина Натига Кура, который прилетел
девятнадцатого марта вместе с вашим родственником Сабировым и за которого вы
просили, сказав, что он много лет не был в Баку.
— Какой Натиг Кур? — все еще не понимал его собеседник. Касумов
взглянул на Сабирова, но тот был внешне спокоен.
— Дайте мне трубку, — попросил он и, взяв шубку, громко
спросил:
— Нияз-муэллим, вы разве не помните, как звонили мне в
Москву?
— Конечно, помню, — подтвердил тот.
— И просили за турка, который давно не был в Баку, — высоким
голосом произнес Сабиров.
— Вспомнил, — уверенно сказал Нияз-муэллим, — действительно
просил.
Только я забыл, что его звали Натиг Кур.
— Он вспомнил, — удовлетворенно сказал Сабиров, передавая
трубку Касумову. Тот быстро взял трубку.
— Откуда вы его знаете? — прокричал он — слышимость была
плохой.
— Меня сосед попросил. Акрам-киши. Сказал, что его друг
завтра возвращается вместе с моим родственником.
— А откуда он знал, что ваш родственник летит именно
Аэрофлотом и девятнадцатого марта?
— Этого я не знаю.
— Он ваш сосед?
— Да, живет недалеко от нас, в Нардаране. Это был небольшой
дачный поселок в пригороде Баку.
— Мы сейчас к вам приедем, — решил Касумов, — скажите свой
адрес.
Его собеседник назвал адрес, все еще не понимая, почему
какой-то турецкий гость вызвал такую панику, что даже приехали к его
родственнику. Он немного забеспокоился, что своей просьбой подвел мужа своей
племянницы, занимающего такой большой пост.
— Он сделал что-нибудь плохое? — спросил Нияз-муэллим, и не
было ясно, кого именно он имеет в виду, самого родственника или его гостя.
Но Касумов не стал уточнять.
— Мы сейчас приедем, — прокричал он в трубку, — вы никуда не
уходите, ждите нас. Он положил трубку и кивнул Сабирову.
— Поедете с нами, — тоном, не терпящим возражений, приказал
он. — Мы должны распутать дело до конца.
— Я должен предупредить председателя комитета, — пояснил
Сабиров. — Через полчаса у нас совещание.
— Предупредите, — кивнул Касумов, — объясните ему, что речь
идет о национальной безопасности.
— Да-да, конечно, — торопливо кивнул Сабиров.
В закавказских и среднеазиатских республиках, где черный
«нал» всегда превалировал над законными доходами, традиционно почитались
представители всех правоохранительных органов, силовых структур. Разговор с
председателем занял гораздо больше времени, чем требовалось для простого
объяснения причин своего отсутствия. Встревоженный председатель довольно долго
выяснял, куда собираются увезти его заместителя и не связан ли неожиданный
визит сотрудника Министерства национальной безопасности с непосредственной
работой Сабирова. Лишь получив заверения от самого Касумова, что отъезд
Сабирова никак не связан с его служебной деятельностью, председатель комитета
несколько успокоился и даже поинтересовался, когда его заместитель вернется на
работу…
Они выехали в Нардаран на двух автомобилях.
В машине Сабирова сидели сам Касумов и его свидетель. Дорога
к морю заняла не так много времени, хотя была не очень хорошей, особенно
последняя часть в самом поселке заставила их автомобили попрыгать на ухабах.
Если в самом Баку еще как-то поддерживался порядок на дорогах, иногда ремонтировали,
то пригороды представляли собой ужасное зрелище, до которого городским властям,
казалось, не было никакого дела.
У дома Нияз-муэллима их уже ждал его старший сын, который
провел гостей в дом. Сам хозяин встретил их на пороге, пригласил пообедать. Во
дворе уже разожгли мангал и начали готовить шампуры, насаживая мясо. К
азербайджанскому шашлыку традиционно подавались поджаренные на огне помидоры и
чуть высохшие от сильного огня баклажаны с корочкой, в которые вкладывался
кусочек жира барана.
Сам шашлык обычно готовился не из свежего мяса, а из так
называемой бастурмы, когда мясо барана нарезали на мелкие кусочки и, смешав с
луком, солью, перцем, чесноком и уксусом, мариновали один день, для придания
мясу изысканной нежности.
Но Касумов отказался от угощения, попросив поскорее провести
их к дому соседа. Он знал, что отказываться невежливо, и поэтому твердо
пообещал, вернувшись от соседа, остаться на обед. Нияз-муэллим понимающе
кивнул. В конце концов, мясо все равно будет готово через полчаса, а за это
время … — Пойдемте, — предложил он своим гостям, — Акрам-киши будет очень рад
встретить нас в своем доме. Мы как раз пригласим его к себе. Может, мне послать
к нему своего сына?
— Нет-нет, — возразил Касумов, — давайте лучше пойдем к нему
сами. Это очень далеко от вашего дома?
— Нет, минут пять, — улыбнулся Нияз, показывая в сторону
моря, — старик живет совсем один. Он будет рад гостям.
Они вышли из дома и направились к морю. За Касумовым пошли
два его сотрудника. Нияз-муэллим беспокойно оглянулся, увидев, какой процессией
они движутся к дому соседа.
— Что-нибудь случилось? — спросил он у Сабирова.
— Нет, — успокоил его родственник, — они хотят выяснить
насчет этого турка.
— Понятно, — улыбнулся Нияз-муэллим, — у каждого своя
работа.
Они дошли до старого дома, открыли калитку, вошли во двор.
— Акрам, — крикнул громко Нияз, — принимай гостей.
— У него нет собаки? — удивился Эльдар Касумов.
— Есть, — кивнул Нияз, — но ее почему-то не слышно. У него
очень хорошая, собака.
Он подошел к будке, посмотрел по сторонам, прошел дальше к
сараю. За сараем был большой каменный бассейн. Нияз-муэллим недоуменно
остановился и осторожно открыл дверь в сарай. Внутри громко жужжали большие
черные мухи. Он вгляделся, сделал шаг и остановился, пораженный. На полу лежала
собака. Ее поза и высунутый язык свидетельствовали о смерти животного,
происшедшей достаточно давно. Над ее уже разлагающимся телом летали неприятные
мухи. Касумов заглянул в сарай и бросился к дому.
Дверь была заперта на ключ. Его сотрудники выломали ее и
первыми ворвались в дом. Касумов вошел следом. За ним осторожно последовали
Нияз-муэллим и Сабиров. Теперь уже не оставалось никаких сомнений. В доме стоял
специфический запах. На полу лежал Акрам-киши, нелепо подвернув под себя руку.
