Недавние пленники на одном дыхании пронеслись два пролета вверх и очутились перед дверью – той, через которую их вводили в здание. Варя осторожно надавила на ручку. Заперто.
Она попыталась вставить в скважину единственный оставшийся ключ. Ключ не подходил. Лестница уходила дальше вверх. Дневной свет ниоткуда не освещал ее – только электрический из слабых лампочек. С верху лестницы не доносилось ни звука. Ни шагов, ни голосов – ничего.
Варя глянула на Саню – впервые за весь сегодняшний день она почувствовала растерянность.
– Вперед, – тихо шепнул он и бросился по лестнице вверх.
Они промчались еще два пролета – Саня впереди, Варя на два шага сзади.
Снова железная дверь, ведущая уже в противоположную сторону – не наружу, а в глубь здания. Саня нажал на ручку – опять закрыто. Варя испробовала ключ – тот снова не подошел.
Варвара прислушалась. Из-за двери, издалека, из глубины здания, доносился еле слышный шум. Он был похож на отдаленный гул мотора. И еще в этот звук вплеталось басовитое жужжание. Словно там, за дверями, жужжал осиный рой. Варя переглянулась с Сашей.
– Давай выше, – одними губами проговорил он.
Они промчались по пустынной, словно вымершей лестнице на третий этаж. Толкнулись в очередную дверь. Снова закрыто. И опять не подходят ключи. А звуки, доносящиеся из-за двери – механический гул и живое жужжание, – стали громче, отчетливей.
– Если бежать, то до конца, – с кривоватой усмешкой выдохнул Саня, и они кинулись еще выше.
Еще два пролета вверх, уже четвертый этаж – и они перед новой дверью.
Варя – она оказалась перед дверью первой – осторожно нажала ручку. И та неожиданно легко подалась!
Варвара открыла дверь. Гул и жужжание стали явственней. В правой руке она сжимала, словно нож, самый длинный ключ – хоть какое-то оружие.
Они оказались на своего рода балконе. Балкон опоясывал огромное помещение. Вдоль стен балкона через равные промежутки шли двери. Внизу, под балконом, расстилался зал величиной с половину футбольного поля. Он напоминал цех предприятия. В пол «цеха» (как они могли видеть сквозь перила балкона) были вмонтированы два огромных прозрачных колпака. Кажется, именно оттуда доносились механический гул и монотонно-громкое жужжание. В помещении было удушливо жарко.
Варя оглянулась на Сашу. Вид у него был ошеломленный.
И тут откуда-то раздался сигнал тревоги. Запикал тревожный, противный зуммер. По периметру балкона завспыхивали красные лампочки сигнализации. Кряканье сигнала тревоги заглушило шум механизмов и жужжание.
Из ближайшей двери на балконе выскочили с автоматами наперевес двое военных в камуфляжной форме. Оба навели стволы на Варю с Саней.
– Руки в гору! – прокричал первый. – Повернуться! Лицом к стене! Руки на стену! Ноги шире плеч! Ну!..
Его громкий голос заглушил все звуки: зуммер, шум механизмов, жужжание…
Смеян и Кононова покорно подняли руки и повернулись лицом к стене. И в тот самый момент, когда Варя поворачивалась, она заметила, как внизу, в «цехе», под одним из прозрачных колпаков вдруг мелькнула огромная тварь. Тварь была похожа на осу – только увеличенную раз в тридцать. Омерзительная морда с дрожащими усиками-щупальцами. Гигантские крылья. Длинное, сигарообразное желто-черное брюхо…
* * *
– Мы их взяли.
– Что значит «взяли»?! – Полковник оторвался от бумаг с расчетами и нахмурился. – Ты докладывал, что вы их взяли, – короткий взгляд на часы, – еще в два тридцать пять!
– Так точно. Но… Но они не поверили в версию Инженера. Оглушили его и убежали из клуба.
– Откуда?!
– Ну, с гауптвахты. Мы их взяли в главном зале. На полатях над инкубатором.
– Вот как?! Шустрые ребята.
– Так точно.
– Ты их проверил?
– Парень – предприниматель из Твери. Держит там два магазина. «Синичка» называется. И «Рассвет». У него есть мотив: его невесту убили в Соленой Пади. Невесту и всю ее семью.
– Та-ак… А девица?
– По документам она – корреспондент газеты «Зазеркалье» из Москвы. Но в то же время – числится сотрудником консультационной фирмы «Ритм». Компьютеры и все такое. И окончила ВМК МГУ.
– А это еще что?
– Факультет высшей математики и кибернетики. И чемпионка Москвы по гребле. Плюс – черный пояс по карате-до.
– Думаешь, она корреспондент и консультант – липовый? Это просто легенда прикрытия?
– Не исключено.
– Ну, пошли, повидаемся с ними. Где они?
– В красном уголке.
– Да, еще. Инженеру от моего имени – пять суток ареста. За расхлябанность и трусость. А главное – за неумение договариваться.
Полковник встал из-за стола в своем кабинете и словно бы мимоходом произнес свой очередной, тщательно подготовленный афоризм – которые, как он знал, с замиранием сердца ловят его немногочисленные подчиненные, а затем передают из уст в уста:
– С сильным любой дурак договориться может. Ты поди со слабым договорись.
Саня
Саня с Варей сидели под надзором двух автоматчиков в комнате. Окна распахнуты настежь, но забраны толстыми решетками.
Комната когда-то, похоже, была красным уголком воинской части. На стене висел выцветший текст присяги. Над классной доской белели три пустых прямоугольника – видимо, во время оно там размещались Ленин, Маркс и Энгельс. Комната – по сути, класс – была уставлена в три ряда партами и стульчиками вроде школьных.
Саня и Варя помещались на задней парте, на «камчатке», – «руки держать на столе!». Справа и слева от них располагалось по автоматчику – сидели верхом на партах, не отрывая от пленников дул своих укороченных «калашниковых». Один из стражей покуривал «Приму» без фильтра, стряхивал пепел в бумажный кулек.
Дверь распахнулась, и в комнату вошли трое. По тому, как поспешно оба автоматчика вскочили с парт, а куряка затушил сигарету и принялся рукой разгонять дым, Саня понял: пожаловало здешнее начальство. И сразу стало ясно, кто из вошедших – главный.
То был человек в военной рубашке старого образца, с распахнутым воротом, без погон и знаков различия. Лицо его носило несмываемый отпечаток властности и так называемой «силы воли», который приобретают только армейские командиры – люди, умеющие и любящие повелевать. Бугристый лоб, нос картошкой, налитые щеки свекольного оттенка, волевой подбородок, маленькие хитрые глазки, пудовые кулачищи… Сане при его появлении инстинктивно захотелось – сказалась армейская школа! – вытянуться по стойке «смирно». Он поборол это желание и только откинулся на парте. Краем глаза глянул на Варвару. Она не переменила позы, а в глазах ее зажглись насмешливо-изучающие огоньки.
