Статья имела большой резонанс в цирке. Сам Сергей Бондарчук (он уже тогда был человеком с мировой славой) написал о клоуне! Меня поздравляли…».
После выхода этой статьи минуло примерно полгода, как вдруг Бондарчук вновь вспомнил о Никулине. Он уже начал снимать «Войну и мир» (съемки начались 7 сентября 1962 года) и прикидывал в уме кандидатуры тех актеров, которые должны будут сниматься у него в последующих эпизодах. В частности, ему нужен был актер на роль капитана Тушина (он впервые должен был появиться на съемочной площадке в январе 1963 года в эпизоде «штаб Багратиона»).
И снова предоставим слово Юрию Никулину:
«…Вдруг телефонный звонок.
– С вами говорят из группы “Война и мир”. Сергей Федорович Бондарчук хочет, чтобы вы приехали на студию для переговоров об участии в фильме.
На следующий день я встретился с Бондарчуком. Он очень внешне изменился. Выглядел усталым, нервным. Все время к нему заходили люди – то приносили эскизы, то просили поставить подпись на каком-то письме, то срочно вызывали на просмотр кинопроб, то соединяли по телефону с Комитетом по кинематографии, то просили посмотреть оружие, доспехи, старые гравюры.
Здесь же, в его кабинете, проходило прослушивание музыки к фильму. Я просидел около двух часов, наблюдая весь этот хаос. Наконец Сергей Федорович заговорил со мной.
– Вы догадываетесь, зачем я попросил вас зайти ко мне?
– Предполагаю, – сказал я, – что вы хотите предложить мне роль Наполеона?
– Как? – На секунду Бондарчук даже замер.
Когда я улыбнулся, он стал смеяться вместе со мной.
– Я хочу, – сказал Сергей Федорович, – чтобы вы сыграли капитана Тушина. Вы помните Тушина?
– Довольно смутно, – сознался я.
– Ну что же вы так, – сказал с некоторым огорчением Сергей Федорович. – Тушин. Капитан Тушин! В нем же олицетворение всего русского. Тушин – фигура огромного значения. И для романа, и для фильма. Я хочу, чтобы вы сыграли эту роль! Я вижу вас в этой роли.
Остановились мы на том, что я внимательно прочту роман, потом сделаем фотопробу, поищем грим, костюм, а там и решим, как быть дальше.
Приехал я в назначенный день на “Мосфильм” и довольно долго ждал Бондарчука. Он проводил пробы в павильоне. Как только он пришел, то, едва поздоровавшись, спросил меня:
– Ну как, прочли? Согласны?
– Так ведь Тушин маленького роста, а я метр восемьдесят.
– Это не имеет никакого значения. Подумаешь, рост не тот, – увлеченно начал говорить Бондарчук. – В кино все можно сделать. Пусть вас рост не смущает. Мы поставим вас пониже, рядом с вами будут люди высокого роста, мы так подберем окружение, что поневоле окажетесь маленьким. Вот и все проблемы. Я мечтаю, – продолжал Бондарчук, – снять эпизод с Тушиным по-особенному.
Я согласился попробоваться. Подобрали костюм, грим, сделали фотопробу. На роль меня утвердили. Но съемки по какой-то причине откладывали. К тому времени у меня закончился отпуск, и я поехал работать в Куйбышев, где “горел” цирк. Оттуда стали меня вызывать на съемки. Но цирк не отпустил.
Когда картина вышла на экран, один из моих приятелей сказал:
– Хорошо, что ты не снялся в “Войне и мире”.
– Почему? – удивился я.
– Артист, исполняющий роль Тушина (это был Николай Трофимов из Ленинграда. – Ф.Р.), сломал на съемках ногу. А я тебя знаю – ты бы и шею там сломал!..».
«Сниматься не будешь!»
Заметим, что в начале 60-х могла начаться карьера в кино и у жены нашего героя Татьяны. Причем роль, которую ей предложили сыграть, можно смело отнести к разряду эпохальных – таких ждут всю жизнь и, если получают, то вцепляются в них обеими руками и зубами. Речь идет о роли Шурочки Азаровой в героической комедии Эльдара Рязанова «Гусарская баллада». Татьяна Никулина успешно прошла пробы в конце 1961 года и была утверждена. Огромную роль при этом сыграло то, что она была отличной цирковой наездницей, а в фильме ее героине надо было много скакать на лошади. Короче, в марте 1962 года Татьяна должна была начать сниматься. Как вдруг в дело вмешался Никулин. Он уже прекрасно знал, что такое съемки, особенно в длительных экспедициях, поэтому даже мысли не допускал, что его жена уедет из дома на несколько месяцев. В быту он был весьма ленивым человеком и фактически повесил все обязанности по дому на жену. А тут еще их сыну Максиму шел всего лишь пятый год. Короче, на семейном совете Никулин категорично заявил жене: «Сниматься не будешь!», что и было заявлено Эльдару Рязанову, автору «Гусарской баллады». В результате роль досталась Ларисе Голубкиной, которая после премьеры этого фильма проснулась знаменитой.
«Не трогай Никулина!»
В 1962 году с Никулиным произошла занятная история на театральной почве. В том году в театре «Современник» случился режиссерский дебют Галины Волчек – она поставила спектакль «Двое на качелях» по одноименной пьесе У. Гибсона. Главные роли исполняли Михаил Козаков и Татьяна Лаврова. Успех у постановки был большой, что стало поводом к тому, чтобы ее участники созвали друзей на банкет. Среди приглашенных оказались и супруги Никулины. Далее послушаем рассказ Татьяны:
«…Событие отмечали в ресторане “Прага”. За столом Юра заговорил об одной сцене спектакля, где героиня дает герою пощечину. Сказал: “Вы могли бы использовать клоунский прием “апач”. Это когда клоун посылает руку в лицо партнеру, а в этот момент тот громко хлопает в ладоши. Получается эффект звонкой оплеухи”. Мише Козакову идея очень понравилась, и он несколько раз отрепетировал с Юрой “пощечину”. И когда мы уже спускались по лестнице вниз, говорит Юре: “Лови апач!” – и замахивается. И тут на Козакова налетает незнакомый военный и со словами: “Не сметь трогать нашего Никулина!”, бьет с такой силой, что Миша летит со ступенек. Все страшно испугались. И за Мишу, и за то, что может случиться дальше. Ведь с учетом вспыльчивости Козакова дело могло кончиться большой дракой. К счастью, все обошлось. Нам только немного пришлось повисеть у Миши на локтях…».
Третья встреча с Гайдаем («Деловые люди»)
В 1962 году Л. Гайдай вновь пригласил Никулина в свою очередную работу – в комедию «Деловые люди» по произведениям О’Генри. Там герою нашего рассказа предстояло сыграть незадачливого вора во второй новелле (всего их в фильме три) под названием «Родственные души». Суть ее была проста. Под покровом ночи вор залезал в чужой особняк, однако тамошний хозяин оказывался болен той же болезнью, что и он – радикулитом. На этой почве вор и жертва становились друзьями и шли отмечать знакомство в ближайшее питейное заведение.
