Книга Юрий Никулин. Смешное и трагическое, страница 32. Автор книги Федор Раззаков

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Юрий Никулин. Смешное и трагическое»

Cтраница 32

18 сентября – гид (в этой роли снялась жена Юрия Никулина Татьяна) просит Горбункова не отставать от экскурсии; экскурсия идет по городу; проститутка хватает за руку Горбункова и пытается затащить его в дом. При этом она лопочет на непонятном языке: «О, айбьеха набаден, томас каророналь, вьенораде колоссален муджарит погорелло, лунда хабаден, цигель, цигель, ай-лю-лю». Тут на помощь приятелю прибегает Граф, который вырывает Горбункова из рук девицы, приговаривая: «Ай-лю-лю потом. Нон, нихт, ни в коем случае». Горбунков все еще не понимает, что происходит, поэтому спрашивает: «Почему, может, ей что-то надо?» – «Что ей надо, я тебе потом скажу», – заявляет Граф, после чего вновь обращается к девице: «Леди, синьора, фрау, мисс, к сожалению, ничего не выйдет: руссо туристо, облико морале. Ферштейн?». И уводит Горбункова от девицы.

19 сентября – Граф мечется в лабиринте (сняли четыре кадра его плутаний, в том числе и последний – где он поднимает голову вверх). Сниматься Миронову было трудно: на улице – жарко, а он облачен в дорогой докроновый (японская ткань) костюм, купленный в валютном магазине, и белую водолазку. Вот что рассказывает свидетель съемок Фикрет Аликперов:

«…На съемках Миронов очень нервничал. Некоторые его состояние принимали за заносчивость. Но на самом деле его уже тогда мучила экзема. Он все время гримера вызывал и требовал, чтобы тот постоянно был рядом. А оператору говорил: “Делай скользящий свет”. Диету соблюдал. “Фикрет, я выпью, может быть, до утра посплю”. Кожа у него зудела, а грим ему вредил. Только вода морская помогала. А как без грима сниматься? Вот и мучился…».

20 сентября – Горбунков фотографирует город со смотровой площадки; Граф мечется в лабиринте (сняли начальный кадр, середину и конец – Граф в окружении детей выбирается из лабиринта).

21 сентября – экскурсия заканчивается, Граф хочет убежать от Горбункова, но тот его догоняет; у аптеки ждут двое (Григорий Шпигель и Леонид Каневский). Между ними происходит следующий диалог, который переводится закадровым голосом диктора: «Ну где же он?» – «Спокойно, должен прийти». – «Пароль старый: “Черт побери?” А он точно с теплохода “Михаил Светлов”?» – «Нам сообщили так». – «Но теплоход через час уйдет». – «Заткнись». И вот тут герой Леонида Каневского выдает иноземное ругательство, которое состоит из 73 букв. Вот оно:

«Поркомадоннадиумбестопербакокастеладимембранасхимаринчесарвест-итхамдураля». Переводчик переводит его коротко: «Простите, погорячился».

Как мы помним, герой Каневского в фильме был с обнаженным торсом. О том, почему он снимался именно так, сам Каневский вспоминает следующее:

«…Знаменитый портной “Мосфильма” Затирко сшил мне роскошный серый костюм с искрой. Я надел его с белой рубашкой, вышел. Гайдаю понравилось: “Красота!”. Но тела-то не видно – а вообще-то я достаточно смуглый для юга… Гайдай загорелся: “Давай посмотрим!”. И я снял этот роскошный костюм, надел белые брюки и вышел практически голым. Гайдай был в восторге: “Это лучший костюм Затирко!”.

В Баку все мы жили в одной гостинице. После съемок ходили гулять по городу, вместе ужинали… А местные буквально носили нас на руках, угощали шашлыками и вином.

Сытые и довольные глубокой ночью мы расходились по номерам. Но спать не всегда удавалось. Вот в три часа ночи – стук в дверь. Никулин: “Ты спишь? Я вспомнил потрясающий анекдот! Ты послушай!”. Приходилось вставать и слушать… Уже тогда Юрий Владимирович обожал анекдоты и в любую секунду был готов выдать по поводу… Жизнь казалась сплошным праздником…».

Съемки в Баку длились до 27 сентября, после чего группа вернулась в Москву. 3 октября съемки возобновились уже на «Мосфильме»: в 9-м павильоне снимали следующие эпизоды: Горбункова приводят в аптеку; Горбунков теряет сознание; Горбункову накладывают гипс с бриллиантами (это, естественно, бижутерия); Горбунков уходит из аптеки.

На следующий день снимали того же Горбункова в каюте капитана теплохода «Михаил Светлов». Горбунков, показывая на гипс, вопрошает: «Ну, что это такое?» – «Ничего особенного – обыкновенная контрабанда», – отвечает капитан. Горбунков бьет себя гипсом по голове. Капитан его успокаивает: «Что вы так, Семен Семеныч, спокойно. Выпейте», – и наливает в рюмку коньяк. – «Я не пью», – отказывается Горбунков. Но капитан настойчив: «Читали в “Неделе” отдел “Для дома, для семьи”? Врачи рекомендуют: успокаивает нервную систему, расширяет сосуды. Пейте». Горбунков опрокидывает рюмку. Потом вновь возвращается к разговору о гипсе: «Товарищ капитан, но что же мне теперь делать?» – «А ничего. Отдыхайте, танцуйте, веселитесь. Только прошу вас, о контрабанде никому не слова». – «Но меня же будут спрашивать, что с рукой?» – «А вы говорите: поскользнулся, упал, закрытый перелом, потерял сознание, очнулся – гипс». Горбунков повторяет слово в слово. «Правильно, – хвалит его капитан. – А про это я сообщу куда следует». (Кстати, по поводу «куда следует»: в съемочной группе работал консультант от КГБ – В. Прокопенко.)

21 октября состоялся худсовет объединения по отснятому материалу. И вновь приведу отрывки из некоторых выступлений:

Соколовская:

«…Роль Мордюковой решена неинтересно. Слишком сгущены краски. Это выбивается из стиля эксцентрической комедии. Плющ слишком много, и она монотонна… Очень пластичен Миронов, обаятелен Никулин, интересен Папанов…».

Леонов:

«…Мордюкова, мне кажется, просто не все хорошо делает. Надо весь материал с ней проверить…».

Скиданенко:

«…Материала много, и он интересен. Трудно определенно сказать режиссеру, что надо резать. Беготню по тупику Миронова необходимо сократить. Мордюковой много, но где ее подрезать – трудно сказать. Слишком много закрывания замков в квартире Шефа. Проезд на рыбалку тоже можно подрезать…».

Эльдар Рязанов:

«…Картина получается, стало много смешного, но у меня ощущение, что затянуто все, почти каждый эпизод. Не очень мне нравится сцена на пароходе, где поют Миронов и Никулин (Горбунков пел под гитару кусочек “Песни про зайцев”, этот эпизод из фильма вырезали. – Ф.Р.). Зритель еще к этому не готов. Сюжет должен развиваться стремительно, идти быстро к арбузной корке. Надо сократить гида и метания Миронова по лабиринту… История с Шефом не раскрыта…».

Лео Арнштам:

«…Материал детективного характера хорош, бытовой – хуже… Песня на пароходе мне не нравится. “Песня про зайцев” может звучать только в ресторане. Гид, конечно, не нужен. Лабиринт слишком длинный. Надо выбросить весь эпизод с девушкой-скрипачкой (этот кусок вырежут полностью. – Ф.Р.). Я оставил бы только историю в такси. Мордюкову надо сократить, проезды на рыбалку тоже. Слишком много возни с железякой и камнем на рыбалке. Нужно найти ритм картины…».

Леонид Гайдай:

«…Сокращать, конечно, надо, но что? Тут надо подумать. Наверное, надо сократить Никулина на пароходе. Короче, предстоит серьезный монтаж…».

А вот отрывки из другого заседания худсовета – уже от 26 ноября:

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация