Светлана – дочь состоятельного и очень уважаемого человека – никогда не зависела от меня в материальном плане. В свободе не ограничена. Прекрасное образование, острый ум, яркая внешность, бездонная забота – о такой женщине можно только мечтать, но я мечтал о другой! Анжелика путь от секретаря до менеджера прошла очень быстро – легкая, спортивная, веселая, сексуальная. Владеет тремя языками, безукоризненна в работе. А еще выплескивает свои способности на нашем грешном ложе.
Все эти шесть лет наши отношения были на надрыве, на ревности, на слабости, причем все с моей стороны. Она всегда оставалась заботливой и понимающей.
Я жил в семье и не собирался уходить. Анжелика в последнее время стала поговаривать, что ей пора определяться в жизни. Пора рожать. Я не могу об этом думать. Я схожу с ума от ревности, как в Новый год на Канарах, когда две недели просидел с женой в отеле, пил и плакал, потому что Анжела с подругой уехала в Турцию.
Я ослеплен ее успехом у других мужчин. Убить ее готов. Кричу – она плачет. Просит: „Сделай что-нибудь“. А что я сделаю?
Все это время мы с женой говорили о том, что не станем расставаться. Дом и все вообще оформлено на нее, и далеко не все куплено ее папашей. Сам Валентин Семенович как-то заехал ко мне на работу, мы с ним упились вдрызг, и он признался, что гулеванил безбожно, да и сейчас не ангел, но это же его дочь и внук! Просил понять его и не оставлять их. Давай, говорит, буду брать тебя с собой в баню, на охоту, Светка угомонится, спокойна будет, что ты под присмотром. Брось, говорит, любимую свою, я тебе дом новый подарю, яхту, а женщин – их вон пруд пруди. От школьницы до актрисы – все наши.
Светка как с цепи сорвалась: „Хочешь – уедем на край света. Уволь ее. Я ее кислотой оболью. Жизни вам не дам вместе. Жизнь положу, но твою превращу в ад, как ты мою. Я безумно тебя люблю“.
Ест, ест мозг – иду домой, как на каторгу. Крик и слезы Светка переплетает с восторгами и любвеобильностью. Лезет обниматься, гладит меня, а я, как ни старался, ну не могу с ней целоваться. Сам себя уговаривал тысячу раз: дай ей тепла чуть-чуть, и терпела бы, раз так любит. Даже пьяный не могу с ней спать. Ночей не сплю абсолютно, хожу до рассвета, как медведь, а днем шатает. Анжела и спать днем положит на полчасика, и витамины купит, меня к ней тянет до одури. Каждую минуту думаю о ней, каждую секунду все мысли: „А понравится ли ей это?“, „А эти джинсы не в ее вкусе“.
Мне интересно с ней в поездках. Она умеет правильно молчать и вовремя вставить слово.
Честно вам могу сказать, что за шесть лет я точно бы уже тысячу раз ушел от нее, если б не любовь. Мне кажется, что это единственный человек, с которым я не думаю о возрасте.
Представьте, как я боюсь сейчас потерять все – работу, репутацию, заработок, стабильность и прийти к ней в сорок без малого с чемоданом книг и одежды!
Наши с ней чувства проверены временем. Сейчас она абсолютно независима и стабильна, но останься мы вместе – мы летим с этой работы оба. И оказываемся в очень трудном положении. Отец Светланы сделает все, чтобы мы не нашли себе работу. Как мы переживем трудности и безденежье, я приблизительно представляю. Не хочу этого!
Светлана твердит: „Останься со мной, забудь ее, я никогда не попрекну тебя, не вспомню, что она была. А если нет – не увидишь ребенка никогда. Уедем, скроемся – не найдешь“.
Я осознанно хочу вернуться в семью и окончательно расстаться с любимой женщиной, да вот только представить себе не могу, как.
Допустим, пойдем мы с Анжеликой на этот ужасный разговор, я ей скажу, что ситуация – или домой, или в петлю. Отпусти, скажу, прости. Люблю тебя и любить буду. Нет никого лучше тебя, живи и забудь обо мне. И ищи новую работу, а пока с завтрашнего дня в отпуск, если видеть тебя буду – с ума сойду. Не расстанемся мы по-хорошему, если ты не отпустишь и не поймешь меня.
Я представить себе не могу, что говорю это своей любимой женщине. Как я проснусь на следующее утро? Как она переживет ночь? Шесть лет надеяться, что я уйду из семьи, и я никогда не обрывал эти разговоры, шесть лет искренне любить…
Кстати, выбросьте мысли о ее расчете, потому как я добивался ее два месяца люто. Я заставил ее обратить на меня внимание и полюбить.
Никогда не покупал ей никаких дорогих вещей. Да, много денег уходило на поездки и отели, но мы знали, на что шли. Четыре года мы собирали деньги на эту квартиру, в ней еще ремонта нет, и, бесспорно, она ее, но не в этом же суть. Я бросаю ее, она лишается работы и возможности видеть любимого человека. А ее, Анжелку, даже не спросил никто.
Как она это выдержит? Она спросит: „Как? Я тебя никогда не увижу? Я тебя никогда не забуду. Ты же не умер, Максим“. Скажет, и будет права.
Если я ее оставлю, я будто умру сам для себя, а выбирая возврат в семью, доставлю удовольствие от победы в борьбе за меня Светлане. Приношу спокойствие родителям: „Слава богу, наладилось все“. И, конечно, сын. На нем сейчас замкнутся все круги. Он – и работа до потери сознания. Вот чем мне предстоит жить до конца моих дней.
А дальше? Как дома-то быть? Счастливая Светка месяца три поторжествует, а потом вместе с мозгом начнет выедать мне печень. Я уверен, что и через двадцать лет она будет вздрагивать от имени Анжела и укоризненно посматривать в мою сторону.
Где взять силы не откликнуться на зов любимой, которая, стиснув зубы, поплачет неделю и начнет искать, писать, звонить? Она действительно любит меня. Не может быть, чтобы она так просто отпустила. Я сам буду терзаться и не выдержу, я знаю.
Встретимся, увидим глаза друг друга, и все начнется по новой. Только если до этого я мог уехать, то теперь начнется совсем гадкая игра. Прятаться, шифроваться, бояться и еще больше виниться за двойное предательство Светланы. А Анжела будет ждать и пойдет на это, почувствовав, что значит совсем остаться без меня, а Светка, даже если будет догадываться, сделает вид, что все хорошо, понимая: еще один скандал – и я рвану из дома, как пробка.
Думаете, за столько лет мы не говорили с Анжелой о моем уходе к ней? Конечно, мечтали. Начало наших отношений совпало с ее двадцатипятилетием. А в этом возрасте хочется, чтобы мужчина принадлежал всецело, со всеми своими достоинствами и пороками, а на ее долю выпало отпускать меня к определенному часу купать ребенка и выслушивать рассказы о первом зубе и самостоятельном проходе от дивана до кухни.
Анжела очень хороший человек, она пыталась как-то уйти сама. Уехала. Просила, чтобы забыл о ней, дал жить. Мы выдержали десять дней и стали звонить друг другу, проговорили два часа без передышки, а потом я улетел к ней на Кипр.
Она еще раз оставляла меня, и каждый раз со слезами, но по-доброму, без оскорблений и претензий. От безысходности. От невозможности.
Она пыталась наладить личную жизнь. Начала встречаться с молодым человеком, он оказался симпатичным и, как мне показалось, составил мне достойную конкуренцию. Не вмешиваться в этот романчик мне удалось ровно неделю, пять дней из которой я был пьян в стельку. Явился в ресторан, схватил ее в охапку, и мы исчезли вдвоем. А через три дня позвонила рыдающая жена, обзывала и кричала в трубку, что у ребенка температура, а я скотина, каких свет не видывал.
