— Ну точно!.. Это же ты Байкалов!.. Тебя же мент по фамилии называл… Память дырявая!.. А Розу помнишь?
— И Розу помню, — кивнул Захар.
— В историю она тут недавно вляпалась… — нахмурилась Агата. — Мужики ее какие-то сняли, на квартиру к себе привезли, три дня, говорила, не отпускали… Какой-то мужик к ним пришел, ну, Роза подслушала. За тебя разговор… За Байкалова… Ну точно, за Байкалова!
Официантка подала салаты, но девушка на них даже не глянула: так разволновалась.
— Что там про Байкалова говорили?
— Ну, сказали, что с тобой решить надо… Дочка, говорит, требует…
— Какая дочка? Чего требует?
— Ну, какая дочка, не знаю. А ты сам не понял?.. Роза, например, поняла. И сбежала. Ко мне. Мы с ней даже перед Юрой зажгли, с одним там…
— Где Роза? — оборвав Агату, спросил Захар.
Если он правильно понял, речь шла о его жизни. Клиенты Розы были бандитами, а кто-то дал им на него «заказ».
— Так это, не знаю… Звоню, звоню…
— Еще раз позвони.
— Думаешь? — Агата озадаченно посмотрела на него. Кажется, только сейчас до нее стала доходить вся серьезность ситуации.
Она полезла в сумочку, достала сотовый телефон, набрала номер. Трубка молчала, и Агата вернула ее в сумочку.
— Не отвечает.
— Номер ее телефона, — потребовал Захар.
— У нее сотового нет, надо домой звонить. Может, она вечером будет…
— Номер!
Она кивнула, извлекла из сумочки авторучку, взяла салфетку.
Не хотел Захар становится живой мишенью, поэтому надо добраться до киллеров до того, как они выйдут на него. Вместе с тем он должен решить и с заказчиком. Возможно, с Жанной, с девушкой, которая была ему дорога не меньше, чем Зойка. А может быть, и дороже.
Жанна — дочь самого крутого в городе авторитета. Захар враждовал со Ставром, но Жанна пыталась навести к нему мосты в обход отца. Пыталась, и они даже провели вместе незабываемую ночь, но Захар все же вернулся к Зойке. Конечно же, Жанна на него обиделась. Но вряд ли это стало причиной, по которой его теперь хотят убить. Возможно, Жанна винит Захара в покушении на жизнь своего отца.
Они со Ставром как-то договорились о «стрелке», разговор шел на нервах, никто никому ни в чем не уступил. Спустя несколько дней Ставр нарвался на пулю. Прошло две недели, а он до сих пор в коме. Зато Жанна в полном здравии. Возможно, она считает, что это Захар стрелял в ее отца. Это не так, но Жанна верит в то, во что хочет верить.
Пульс есть, дыхание тоже, а жизни — нет. Может быть, где-то в глубинах сознания теплится живая мысль, но Жанна не знает, как вытянуть ее из отца, узнать, кого он винит в своих бедах. Может, Захар его «заказал», может, кто-то другой. Врагов у отца много. И в больнице он не первый раз. Осенью его истыкали ножом, а зимой снова в реанимацию. Но тогда он выкарабкался, а сейчас даже не барахтается, Лежит под аппаратом и под капельницей, на лице — безжизненное выражение.
Жанна стояла у больничной койки, смотрела на отца и вдруг почувствовала себя как на кладбище. Сразу захотелось на свежий воздух. Она вышла во двор, полной грудью вдохнула его в себя и закашлялась. Ощущение было таким, как будто сам Дед Мороз засунул в легкие свой ледяной посох. Но это было живое ощущение. А там, в больнице, смертная тоска, от которой хотелось бежать. Нельзя было так себя вести. Она — дочь самого Ставра и просто обязана быть сильной.
— Давай в машину! — Патрик взял ее за руку, открыл дверцу.
Оказавшись в теплом салоне, Жанна закрыла глаза и вдруг стала засыпать. Видимо, ее разморило с мороза, да и больница вымотала.
— Давай домой, — бросила она садившемуся в машину Патрику.
Патрик был ее женихом и телохранителем по совместительству. В двадцать лет она не особо заглядывалась на мужчин, хотя бы потому, что никто из них не привлекал внимания. Из всех, кого она знала, произвести впечатление на нее смог только Патрик, телохранитель отца. А потом в ее жизнь ворвался Захар, и она потеряла голову. Отца фактически предала, помогая ему. Но Захар не захотел быть с ней, он остался со своей Зойкой. И Патрик сейчас — ее надежда и опора, без него как без ног — не устоять, не удержаться.
— А почему не в банк? — услышала она вдруг голос Фадея и открыла глаза. За рулем сидел начальник службы безопасности отца.
— В банк, — принуждая себя, кивнула Жанна.
Отец был гангстером, а потом решил стать еще и банкстером. Он основал свой собственный банк и прижал к ногтю всех своих конкурентов. Проливал кровь за то, чтобы весь городской бизнес обслуживался у него. И свою кровь проливал, и чужую. Добился многого, но киллерская пуля остановила его.
«Алтанай-Банк» продолжает работать: есть управляющий, есть служба безопасности, но без отца дело пошло на спад. Нужен был не просто кучер, а хозяин, который знает, куда и, главное, зачем ехать. И этим хозяином могла бы стать Жанна. Но у нее совершено нет опыта, она не знает, что делать. Да и нет желания кого-то подгонять. Сейчас бы домой, принять горячую ванну, а еще лучше, попариться в сауне. Но надо ехать в банк, давить на персонал своим присутствием. Давить, как дочь самого Ставра. И развлекать, как наглая дура, которая ничего не знает и не умеет. За глаза над ней потешаются, и Жанна это знает, поэтому и не хочется никуда ехать. Но Фадей настаивает. Так же, как и Патрик, он верен отцу и крепко держит штурвал. Только вот нет понимания, куда и зачем идет корабль…
— Договор надо подписать, — сказал Фадей.
— Подпишем, — с важным видом кивнула Жанна.
Подписывать будет Важаев, управляющий банком, но она должна присутствовать при этом, как представитель отца. И пусть Фадей не думает, что для нее это чистой воды фикция. Она знает, зачем все это нужно. Отец приобретает в счет кредита пакет акций ночного клуба «Альфа-Гамма». Для него — это долгосрочная стратегия проникновения в чужой бизнес. Стратегия проникновения и отжатия. Отец всерьез вознамерился прибрать город к рукам на законных, можно сказать, основаниях. Схема простая: сначала подчинить себе финансовые потоки, а затем — их источники. Для этого все средства хороши, в том числе и законные. Мэр города обязан отцу по гроб жизни, у него свои люди в органах власти. И незаконные методы работают…
— Все должны видеть и знать, что у Геннадия Лукьяновича есть и глаза, и уши, — улыбнулся Фадей. — Но эти глаза должны быть в крепком теле.
— Я не жалуюсь.
— Ты — женщина.
— И что?
— Уважать тебя будут только в союзе с мужчиной. Или с отцом, или с Патриком. Тебе нужно выйти замуж за Патрика.
— Ну, во-первых, это мое личное дело… Во-вторых, свадьба уже назначена.
— На весну, а нужно сейчас.
— Кому нужно?
— Всем… Ситуация напряженная, твоему отцу нужен законный преемник. Или ты, или Патрик… Но ты не потянешь, а Патрик — вариант, близкий к идеалу…
