— Ты все это серьезно, Вадим?
— Конечно. Справедливость, Славик, должна восторжествовать. Так оно и будет. А как решим вопрос с Леной и этой мразью Сухобоковым, отвезу тебя в наш госпиталь.
— Ты рехнулся? Да Сухобоков, если понадобится, в поместье столько быков наберет, что их там и взвод не возьмет. Бандюков отборных!.. В армии они не служили, на зонах опыта набирались.
— Разберемся.
— Ты в натуре без башни. Вали отсюда, пока тебя не уделали.
— Нет, Славик. Теперь я от тебя уеду только тогда, когда Сухобоков станет выть от отчаяния и боли, вымаливать себе жизнь. Давай помогу. Говори, что сделать надо?
— Ты о чем?
— Ну, подмыть, снять белье, помочь лечь в постель. Потом приберусь в комнате, продукты разложу. Холодильник-то у тебя есть?
— В погребе как в холодильнике. А тот сломался.
— Не выкинул?
— А ты не видел в сенях?
— Не обратил внимания. Посмотрю, что там сломалось. Если помнишь, я техникой в училище сильно увлекался.
Дуневич улыбнулся. Наверное, впервые за последние годы.
— Как же, помню. Тебя еще тогда называли Кулибиным и Левшой.
— Это в шутку, но технику люблю и кое-что в ней понимаю. Кроме компьютеров и разных устройств последнего времени. В них я ни в зуб ногой. Говори, что делать надо.
— Устраивайся в комнате. Помыться, извини, можно, если только из колодца ведрами воды натаскаешь. Чистое постельное белье в спальне, в тумбочке. А я сам справлюсь. Не впервой. Да, у тебя водка на утро осталась?
— Есть еще пузырь.
— Хорошо, а то самогон здесь дерьмовый, а на селе надо знать, у кого брать, да и не дадут чужакам.
— Зачем самогон? На селе что, магазина нет?
— Есть. Только там паленку одну продают. Безопасней самогон пить.
— Да, провинция.
— Это тебе не Москва.
— Даже не Суринам и не Сирия.
— А ты что, был там?
— Был. Из Сирии прилетел и отпуск получил.
— И чего там в реале, Вадим?
— Поздно уже, а рассказывать долго. У нас будет еще время обо всем поговорить.
— Ладно.
Дуневич покатил в свою спальню.
Галдин обмылся холодной водой, поставил машину за сарай. Потом он зашел в комнату Елены и посчитал, сколько сейчас ей лет. Вышло двадцать. Вадим застелил постель и прилег. Рядом на коврике устроился Султан.
Поутру Галдин вывез Дуневича на улицу, покормил пса, занялся уборкой, а потом и забором. С ним пришлось повозиться, но в конце концов Вадим установил его на место. Он занимался этим до середины дня. Друзья пообедали борщом и картошкой, которые принесла Мария Алексеевна.
Вячеслав, похмелившийся с утра, был дружелюбен. Но не только от водки. К нему постепенно возвращалась жизнь. Он начал понимать, что не брошен, не остался один.
После обеда Галдин заглянул в гараж. Там стояла старая, но довольно приличная «Нива». Дверца открыта, ключ в замке. Вадим провернул его. Машина завелась с пол-оборота, но через пару минут заглохла. Закончился бензин.
Подкатил на коляске Дуневич и сказал:
— «Нива» еще ничего. Года солидные, а вот пробега и пятидесяти тысяч не будет. Я на ней только в лес да на дальнее озеро ездил.
— Документы на «Ниву» в порядке?
— ОСАГО нет, некому делать было. А без страховки далеко не уедешь.
— Это дело поправимое. Паспорт на машину у тебя?
— Все у меня. Даже права остались.
— Я воспользуюсь ею, если ты не против.
— А ОСАГО?
— Напишешь доверенность. В городе оформлю страховку.
— До него еще доехать надо. На селе постоянно патруль ДПС трется. Он не трогает только тачки Сухобокова.
— Слушай, Слава, а этот Сухобоков часто в городе бывает?
— Откуда мне знать? Впрочем, насчет этого можно с участковым поговорить.
— С тем самым, которого еще при назначении купил этот бизнесмен?
— Нет, новый участковый — вполне нормальный парнишка. Наши отцы друзьями были.
— Отец мента жив?
— Помер. В том же двенадцатом году.
— Что за участковый?
— Лейтенант Борисов Михаил Владимирович, двадцать три года, отслужил в десанте, закончил школу полиции и получил назначение в родные места. Живет рядом с церковью и магазином.
— Считаешь, с ним можно поладить?
— Смотря в чем.
— В серьезных делах.
— Думаю, можно.
— Уверен, что его не купил Сухобоков?
— Сто процентов не дам. Где-то девяносто.
— Неплохой расклад. Так я доеду до участкового. У него где опорный пункт?
— В сельсовете, но он вряд ли сидит там целыми днями. Кроме села на участке еще четыре деревни.
— Тачка у лейтенанта есть?
— Служебный «УАЗ». Его еще Гвоздь получил, хотел на себя оформить, но не успел. Выгнали раньше. — Дуневич посмотрел на часы и спросил: — Ты что, прямо сейчас к нему собираешься?
— У меня, Славик, всего две недели, уже меньше, а дел предстоит много.
— Не связывался бы ты, Вадим. Хватит и того, что мы с Леной пострадали.
— Нет, не хватит. Беспредел должен быть наказан. За каким чертом я рискую собой где-то за границей, а на родине правит зло? Не будет этого.
— Ты же не крутой спецназовец, а сапер.
— Что это меняет? В первую очередь я — офицер. Ты, кстати, тоже. Давай-ка я завезу тебя домой, приготовлю ужин, сварю кормежку собаке и поеду. Инспекторы ДПС в селе весь день торчат?
— Когда как.
— Ладно, прорвемся.
Готовить ужин Галдину не пришлось. К ним зашла Мария Алексеевна, принесла макароны по-флотски и остатки белья.
Она увидела чистоту в комнате, Дуневича, приведенного в порядок, улыбнулась и заявила:
— Ну вот, совсем другое дело. Теперь вижу, что друг приехал.
Галдин сварил похлебку для Султана, накормил его.
— Слава рассказал, что у них произошло? — спросила бывшая учительница.
— Да. Мария Алексеевна, может, вы знаете, Сухобоков часто выезжает из поместья?
— Да каждый день. Иногда не бывает тут неделями. У него же своя гостиница.
— Где эта гостиница находится?
— Чего не знаю, того не знаю.
— А где конкретно держат Елену?
— Я толком ничего, Вадим, не знаю, не выезжаю из деревни.
