— Ты уверен, что твоя авантюра не закончится полным провалом?
— Вы же, товарищ полковник, прекрасно знаете, что в ходе подобных акций может произойти все, что угодно. Но я думаю, что мы справимся.
— Хорошо. Контакт с заложницей нам не помешает. Действуй.
— Понял. Благодарю вас.
— Не за что. Доклад о результатах акции немедленно мне. До связи.
— До связи. — Галдин выключил телефон и заявил. — Ну и денек!
Снегирев посмотрел на него и спросил:
— Султан пойдет к Елене?
— Если Борисов сделает то, о чем я его просил.
— Как он поедет?
— Сеня, я же сказал, об этом позже. Да и акция пройдет ориентировочно в четверг, двадцатого числа.
— Еще три дня здесь маяться.
— Не маяться, а готовиться.
— Что в нашем случае одно и то же.
Вернулся Валиев и сказал:
— Мои отдыхают. — Он взглянул на Галдина. — Звонил Тагирову?
— Да. Он, как ни странно, в курсе всех дел.
— Ничего странного. Агентура работает.
Вадим поделился с капитаном идеей насчет использования Султана.
Тот посмотрел на Галдина, потом на пса и поинтересовался:
— Это выполнимо?
— Вполне.
— Если сам полковник дал «добро», то действуй.
— Пока рано. Надо дождаться звонка Борисова.
Время тянулось медленно. Сотовый телефон Галдина сработал сигналом вызова только в 22.47.
Тот схватил его.
— Да!
— Наконец-то я дома.
— Привезли Елену?
— Привезли.
— Как она?
— Слаба, нет аппетита, но реальность воспринимает адекватно.
— Тебе удалось сделать то, что я просил?
— Ты не представляешь, как это было сложно.
— Значит, сделал?
— Сделал, не волнуйся.
— Как ухитрился?
— В поместье Гвоздев доложился Сухобокову. Тот вызвал его и помощника к себе. Гвоздев приказал Коровину, Ледину и мне доставить девушку в ее, как он выразился, апартаменты. Он бы еще ключ от двери, которая ведет на внутреннюю лестницу, дал. Нет, сам открывал. Я посмотрел, замок так себе. В общем, повели мы Елену. Коровин с Лединым дошли до второго этажа, а дальше подниматься не пожелали, поленились. Мол, ты, участковый, веди девку и возись там с ней. Когда мы с Леной поднимались по лестнице, я все ей передал. Она сначала удивилась, потом обрадовалась, но на эмоции у нее не хватило сил. Девушка спросила, можем ли мы подать ей сигнал, перед тем как запускать пса? И как он найдет ее? Я ответил, что это решишь ты, а пес отыщет Лену по запаху.
— Правильно, молодец! А ты не интересовался, для чего ей сигнал?
— Она ответила, что откроет дверь, выходящую на внутреннюю лестницу.
— Опа! — воскликнул Галдин. — У Лены есть ключ от этих дверей?
— А как еще она могла бы открыть их? Сказала, что жена Гвоздя принесла ей еду, случайно уронила ключ и не заметила этого. Уходя, она просто захлопнула дверь, замок сам защелкнулся.
— Вообще прекрасно. А где входная дверь?
— В глубине зала первого этажа, где Сухобоков устраивает приемы своих гостей.
— Значит, Султану надо сначала попасть в зал через парадный вход? — спросил Галдин.
— Необязательно. На лестницу можно попасть и другим путем. В самом углу первого этажа, с восточной, ближней к деревне стороны есть окошко. Открыть его не составит труда. Вот только пес сам недотянется. Надо будет подсаживать его.
— А через парадный вход?
— Слишком рискованно. Да и камера видеонаблюдения зафиксирует собаку.
— Ладно, будем думать. Спасибо тебе огромное, Миша.
— Не за что, Вадим. Так, вижу в окно, Гвоздь направляется к себе. Что-то видок у него невеселый. Сто против одного, дома нажрется до поросячьего визга.
— Пусть пьет. Для нас это только плюс. Все, Миша?
— Да.
— До связи.
— До связи.
Галдин отключил телефон.
— Что, Вадим?.. — спросил Дуневич.
— Елена в порядке. Борисову удалось поговорить с ней. Она сначала удивилась, что кто-то занимается вопросом ее освобождения, потом обрадовалась, привет тебе, Славик, передавала, сказала, что соскучилась.
Галдин солгал, но это во благо.
Лицо Дуневича просветлело.
— И что теперь? — осведомился он.
— А теперь будем думать, как забросить пса в поместье.
Пес, лежавший у двери, поднял голову, посмотрел на Галдина, Снегирева, Валиева.
— Вокруг поместья трехметровый кирпичный забор. Там фундамент с полметра глубиной и шириной сантиметров сорок, — сказал Дуневич.
Галдин прикурил сигарету и проговорил:
— У тыловой ограды слепая зона. Можно подставить доску, пес сам переметнется по ней на ту сторону. А вот дальше? Ему надо взять след. Сделать это он сможет только там, где когда-то находилась Елена и сохранился ее запах. То есть в особняке да во дворе. Султан пойдет туда. Ему не объяснишь, что там есть камеры видеонаблюдения. От человека он скроется, а на них не обратит внимания. Охранник увидит его и просто пристрелит, зная ненависть Сухобокова к собакам. Значит, Султана надо ввести в дом. Сделать это должен участковый. Для этого ему самому надо ночью быть на территории. А в это время Борисова туда не пускают.
— А если ремонт?.. — проговорил Снегирев.
Все уставили на него.
— Чего? — протянул Валиев.
— Ремонт, говорю. Допустим, участковый затевает его у себя дома. Он просит Гвоздева поговорить с Сухобоковым, чтобы на время ему разрешили пожить в одном из гостевых домов. Хотя бы в том, где находится резервный охранник. Даже не пожить, а просто ночевать в усадьбе.
— А что? Интересная мысль, — сказал Валиев.
— Гвоздь может предложить участковому перекантоваться у него, — заметил Галдин.
— Нет, Гвоздь к себе даже близких людей редко пускает, — возразил Дуневич. — А вот Сухобокову ничего не стоит разрешить участковому ночевать в поместье. Лишний человек на помощь в случае чего. Он же считается теперь их кадром. Вот только неувязочка одна с ремонтом.
— Что за неувязочка? — спросил Галдин.
— Борисов в том году делал ремонт. Об этом знают все. Причем капитальный. Крышу менял, стены покрывал утепленным сайдингом, вставлял пластиковые окна. Мелочь какую-нибудь, конечно, всегда можно устроить, но при этом нет нужды покидать дом.
