— А как Елене, если вы освободите ее, жить после этого?
— С тобой будут заниматься нейрохирурги, или как там называются спецы по позвоночнику, с ней поработают психологи. Они быстро вернут ее к жизни. С тобой, если честно, сложнее, но шансы, думаю, есть. Сейчас главное, удастся ли Борисову обвести вокруг пальца Гвоздева. Остальное уже будет делом техники.
В 16.30 сотовый телефон Галдина издал сигнал вызова.
Вадим готовил еду для Султана, оторвался от этого дела, протер руки полотенцем, достал телефон, посмотрел на экран и ответил:
— Да, Миша.
— Сделал, как ты просил.
— Получилось, значит?
— Не то слово. Перетянул гайку тройника. Труба на хрен трещинами пошла, вода в потолок ударила, залила пол и стены. Но самое интересное, что дисплей на котле показывает ошибку, которой в инструкции нет. Теперь мне следует обратиться в сервисный центр. Короче, вырубил я напрочь всю систему. Ремонт по моим прикидкам обойдется тысяч в двести, если с заменой котла.
— Отлично, Миша, поздравляю.
— Он еще смеется!
— Я на полном серьезе. Но черт с ней, с системой. Что по поместью?
— Пошел к Гвоздеву, объяснил, что да как. Он захотел посмотреть, я тебе говорил. Этот Гвоздь еще тот перец.
— Ну, убедился?
— Ржал, сука.
— Дальше что?
— Посоветовал человечка, который все может исправить. Дал его телефон.
— По поместью что?
— С этим все нормально, только я зашел к Гвоздю с другой стороны, попросил его приютить меня у себя дома. Тот отмахнулся. Мол, никак нельзя. Предложил мне перекантоваться в администрации. А там, не поверишь, Морда тоже ремонт затеял. С утра бригада из Переславля приехала. Тогда Гвоздь сам предложил мне пожить в гостевом доме в поместье. «А босс против не будет?» — спросил я. «Он даже не узнает. Мой мастер сделает все быстро, дня за два, так что переезжай, но обретаться будешь вместе с отдыхающим охранником в его комнате», — ответил он. А сегодня заступили местные, Шест и Конь, который на ночь домой свалит. Ему разрешается. Он же сельский.
— Превосходно, Миша, просто замечательно. А боялся, что не получится.
— Я не боялся, а опасался.
— Ну да. Значит, ночью в охране будет один Шест, или как там его?
— Да, Коровин. Мужик здоровый, но ленивый, хотя службу бдит, на дежурстве не спит.
— Да и хрен с ним.
— Ты прав. Когда вас ждать?
— Давай так. Когда меньше всего напряжен охранник?
— Сразу после смены. Пока заступает, в журнале отметки делает.
— Правильно. А это примерно в девять часов вечера. Но здесь другая проблема. Сухобоков, помощник и секретарь еще наверняка бодрствовать будут.
— Босс со своими людьми приедет только утром.
— Серьезно?
— Так Гвоздь сказал, а он-то знает.
— Да, он должен знать. Ну что ж, все складывается очень удачно.
— Не слишком ли удачно?
— Бывает и так. Значит, в двадцать один час я с Султаном буду у внешнего забора напротив промежутка между хозяйственными постройками и вторым гостевым домом. Как подойдешь, бросишь камешек, только небольшой.
— Нет, я тебе кирпич запущу!
— В ответ его и получишь. Но шутки в сторону. Елена просила знак ей от озера подать.
— Я сейчас со Славиком быстро выйду к водоему. Дотемна успею. Но вот будет ли она в это время смотреть в окно?
— Этого я не знаю.
— Миша, надо сделать так, чтобы Елена через полчаса смотрела в окно!
— Слушай, Вадим, не много ли ты от меня требуешь?
— Ровно столько, сколько нужно для дела.
— И как мне это устроить?
— Тот же камешек. Или до окна третьего этажа не добросишь?
— Я сейчас дома, собираю вещи.
— Так хватай все, что тебе надо, и лети в поместье. Полчаса у нас, понял?
— Понял. Не удивляюсь, что британцы несмотря на все пакости не смогли выиграть у вас в Суринаме. Вы же кого угодно уделаете своими напрягами.
— Работаем, Миша! До связи.
— До связи.
Галдин отключил телефон, повернулся к Дуневичу и заявил:
— Срочно катим на берег озера.
— Я увижу Елену?
— Скорее ее силуэт.
— Катим.
— Может, и мне с вами? Сухобокова и его прислуги в доме нет, охрана восточную часть берега не видит, а я помогу быстрей добраться, — проговорил Снегирев.
— Ты не учитываешь Гвоздя. Эта сволочь может оказаться в особняке в любое время. Он знает только обо мне, увидит двоих и тут же забьет тревогу. Сами справимся.
— Хоть до поворота давай помогу.
— До выезда из леса.
Снегирев взялся за коляску и покатил ее к входу. Они перемещались бегом, дважды едва не опрокинули Дуневича.
К озеру коляску выкатил Галдин, не забывший прихватить с собой удочку. Это произошло в 17.03. На округу уже опустились сумерки, но на расстоянии в сто метров, а именно столько оставалось до поместья, еще можно было разобрать лица.
— Окно третьего этажа!.. Лена! Господи, сестричка! — воскликнул Дуневич.
Галдин бросил взгляд на окно, увидел Елену. Она махнула им рукой.
— Ты, Славик, рыбу лови. Не исключено, что на нас не только Лена смотрит. Я все, конечно, понимаю, но скоро ты ее дома обнимешь, так что потерпи. А вот как сообщить ей время переброски пса? — проговорил Вадим.
— На песке начерти.
— Но это может увидеть и Гвоздь.
— На третьем этаже плотные портьеры. Вряд ли он находится в бильярдной. А со второго, из левого окна край пляжа не виден. Елена же разглядит.
— Молодец, верно. — Галдин оставил Дуневича, который забросил пустую удочку, отошел к краю пляжа, нарисовал на песке «21.00» и посмотрел на окно.
Девушка махнула рукой. Потом она четыре раза раскрыла всю пятерню и показала один палец.
«Половина дела сделана. Теперь можно и порыбачить, — подумал Галдин. — Вот только если кто нас увидит, то наверняка подумает, мол, идиоты какие-то. Кто сейчас ловит рыбу?».
Он подошел к коляске и спросил у Дуневича:
— Ну что, Славик, клюет?
— Смеешься?
— Почему бы и нет. У нас все получилось. Правда, пока на пятьдесят процентов, но самое сложное позади. Теперь дело техники.
— Долго мы будем сидеть здесь? Елена ушла.
— Полчаса, не меньше. Это для Гвоздя, если смотрит. И ты сиднем-то не сиди, изображай рыбалку, подсекай, вытаскивай леску, смотри на крючок, иногда имитируй смену наживки, опять забрасывай, а я покурю.
