— А что по наркоте, товарищ полковник?
— Там все нормально. Всех взяли. Курьеров и людей Сухобокова пока поместили в изолятор, в ближайшее время вместе с наркотиками перевезут в Москву. При попытке покинуть страну по чужим документам задержан депутат Капронов. Произведен еще ряд арестов, в том числе в наркоконтроле и подразделениях МВД. Начинает раскручиваться серьезное расследование, Леша. К нам прибудет полковник Кудинов, с ним обговорим поведение на следствии. Твои парни должны твердо усвоить, что никого, кроме вас, в поместье не было.
— А люди в масках?
Тагуров изобразил удивление и спросил:
— А разве твои люди работали без них?
— Извините, глупость сморозил.
— Работай. Операция закончилась, а следствие только начинается.
— Да, Виктор Михайлович. — Старков отключил станцию, повернулся к Галдину и Валиеву и проговорил: — Ребята, как ни жаль, а придется расстаться. Конечно, неплохо было отметить совместную операцию, но вам следует срочно убыть в усадьбу Дуневича. Оттуда ты, Вадим, свяжешься с Сердановым. Скорее всего, вы тут же уберетесь отсюда.
— Как-нибудь встретимся.
— Лично я всегда буду рад. Давайте, выходите на внутреннюю лестницу, потом через тыловую калитку к причалу.
— А Снегирь?.. Он же тяжело ранен.
— Не так уж и тяжело. Пуля прошла навылет. Перевозить можно.
— Тогда мы пошли.
— Давайте, парни, спасибо за успешную работу, удачи вам. — Старков хотел было погладить Султана, но тот зарычал.
Описывать, как встретил Вячеслав сестру, не имеет смысла. Тут все понятно и без слов.
Галдин вызвал Серданова по сотовому телефону.
— Как Снегирев? — осведомился тот.
— Врач из Росгвардии говорит, что он без проблем перенесет эвакуацию.
— Его в наш госпиталь. С собой забрать Дуневичей. Вячеслава тоже в госпиталь, а вот Елену в центр. Там ей выделят комнату в гостинице.
— Разрешите забрать ее к себе.
— Не понял!..
— А что тут непонятного. У меня ей будет гораздо удобнее.
— Ладно, решайте сами, но Снегиря и Вячеслава в госпиталь.
— Снегирю надо лежать.
— На военном аэродроме Переславля вас уже ждет наш ведомственный «Ми-8». Отправишь группу, сам подгонишь «Рено».
— Но тут остается «Хендай».
— Попроси участкового перегнать. Заодно я познакомлюсь с ним. Есть намерение привлечь его на службу в управление специальных операций.
— Это правильное решение.
— У вас один час до вылета в столицу.
— Понял. Разрешите выполнять?
— Выполняй!
Вадим выключил телефон, разговор по которому шел в режиме громкой связи, посмотрел на товарищей и спросил:
— Задача ясна, парни?
— Так точно! — радостно ответил участковый.
Снегирев с кровати попросил:
— Вадим, дай мой телефон. Я Людке позвоню.
— Хочешь обрадовать, что ранен?
— Телефон дай!
Снегирев набрал номер жены и тут же отстранил аппарат от уха. Людмила начала ругать мужа. Мол, тебе ничего не надо, кроме службы и друзей. Я больше так не могу, и все прочее этом роде.
Семен вздохнул и сказал:
— Ладно, Люда, знаю, тяжело тебе со мной было. Но надеюсь, что в госпиталь приедешь. Хоть простимся по-людски.
— Что? Какой госпиталь?
— Как какой? Наш, ведомственный.
— Ты ранен?
— И очень тяжело.
— Уже еду, предупреди, чтобы меня пропустили.
— Погоди, не спеши, я еще далеко от Москвы. Как окажусь в палате, позвоню.
— Ты думаешь, я выдержу? Буду ждать в госпитале.
— Но ты же уходить от меня собралась.
— Снегирев, пошел бы ты куда подальше!
— Понял. Значит, наша семейная жизнь продолжается.
— Дурак!
— Согласен, Люда. — Семен отключил телефон.
Галдин подошел к Елене и промямлил:
— Я тут попросил разрешения командования…
— Я слышала, Вадим.
— Ты извини, но у меня…
— Я поеду к тебе.
— Правда?
— Да.
— Тогда я самый счастливый человек на свете.
— А Славика я часто смогу навещать?
— Хоть каждый день.
— А он вылечится?
— Не знаю. Но сюда вы больше не вернетесь. Ему и в коляске найдут хорошую работу. Впрочем, могут и на ноги поставить. Собирайтесь. — Галдин повернулся к участковому.
Тот поднял ладони и заявил:
— Я все понял, перегоняю «Хендай».
Ровно через час две машины пошли в Москву. А с военного аэродрома вылетели «Ми-8» МЧС России.
Отпуск у Галдина продолжался. Он был действительно счастлив оттого, что оставшиеся дни мог посвятить Елене, которую, как оказалось, любил уже давно.
