– Настя, ты же понимаешь, все решает один-единственный эфир…
– Правда? – она подперла голову кулаком и с интересом попросила: – Давай, расскажи мне об этом.
– Ну… может решить.
– Ага, вот мы уже начинаем кое-что понимать в шоу-бизнесе.
– Способен решить…
– Один эфир?
– Почему нет?
– Потому что для этого песня должна быть реальной бомбой, понимаешь? – объяснила Настя, переходя на деловой тон. – В ней должны сойтись мелодия, слова, аранжировка, настроение людей, а главное – еще одна неопределяемая мелочь, которая называется талантом. Только в этом случае люди начнут мурлыкать песню себе под нос и ждать, когда ее снова поставят в эфир.
– У моих ребят есть такая песня, – подтвердил Виссарион. – Бомба.
– Не сомневаюсь, что у твоего джихад-оркестра есть бомба. Но мне нужна песня для эфира. Мощный трек.
– Настя, пожалуйста, дай шанс, – вздохнул Обуза. – Мой солист – очень мощный лайкер. Магических способностей у парня нет, зато эмоции он разгоняет невероятно и обязательно «выстрелит». Его будут слушать, даю голову на отсечение, и талант у него есть.
– Он не умеет петь.
– Умеет.
– Мы вместе слушали запись.
– И странно, что ты не разглядела его талант.
– Надо было смотреть? Извини, я надеялась услышать.
– Не придирайся к словам. – Виссарион поерзал в кресле и чуть подался вперед. – Послушай, давай я тебе кое-что объясню…
– Обуза, осторожно! – Настя подняла вверх указательный палец. – Я понимаю, что ты увлечен своим проектом, но не смей делать то, что задумал. Даже думать об этом не смей. Иначе я действительно оторву тебе голову.
– Э-э… – Виссарион подался назад, на спинку кресла, так же явно, как секунду назад подался вперед. В эти секунды он напоминал нерасторопный маятник. – Извини, я машинально… Зов крови и все такое…
– Знаю, – мило улыбнулась Настя, дружелюбно глядя на смутившегося букиниста. – Поэтому предупредила, и на этом все. Я не обиделась.
– Спасибо.
– Не за что.
Отец Виссариона был стопроцентным книжным червем то ли в десятом, то ли в четырнадцатом поколении, слабым колдуном, зато большим умником. Что именно нашла в нем сладкоголосая сирена, никто не знал, но она влюбилась в одинокого букиниста и подарила ему сына – длинного, лопоухого и непрактичного. Зато обладающего наследственной способностью туманить голову кому угодно.
– Хорошо, я поставлю песню… – Настя посмотрела Обузе в глаза. – Два раза.
– Спасибо!
– Один раз – в «прайм», второй – как получится. Потом сделаем выборку по отзывам, послушаем мнения профессионалов и решим, что дальше.
– Спасибо! Ты не прогадаешь!
– Посмотрим.
– Услышишь!
Повеселевший Виссарион поднялся, намереваясь покинуть кабинет, он ведь знал, что Настя весьма занята, но она жестом велела Обузе вернуться в кресло. Разговор еще не закончился.
– Я давно хотела с тобой поговорить, но все не получалось… А сейчас это будет кстати.
– Да? – насторожился Виссарион.
– Знаешь, в чем твоя проблема? – Обуза открыл было рот, но сказать ничего не успел. – Не отвечай, это риторический вопрос. Твоя проблема в том, что тебе мало быть только букинистом. Вторая кровь заставляет тебя искать приключений на собственную задницу, требует хоть какого-то разнообразия, но ты никак не можешь отыскать хобби по душе, чтобы с девяти до шести торговать книгами, а с шести до девяти… ну… допустим, вышивать крестиком. Тебе бы пошло.
– Почему? – искренне удивился Виссарион.
– А что ты еще умеешь делать? Собирать марки?
– Это мне неинтересно.
– Поэтому я и предложила вышивать, – рассмеялась Настя. – Это хобби достаточно опасное: иголки ведь острые – и в то же время требующее усидчивости и внимания, чего у тебя хоть отбавляй.
– Ты надо мной издеваешься? – догадался Виссарион.
– Чуть-чуть, – не стала скрывать Настя. – Я тебе помогу, Обуза, но пытаюсь сказать, что быть продюсером – не твое.
– Но ведь у меня получается!
– Еще нет.
– Я нашел классных ребят.
– Между продюсером и грибником есть разница: грибнику достаточно найти, а продюсер должен сделать.
– Хочешь сказать, что у меня не получится?
– Скорее всего, нет.
– Но все равно спасибо за поддержку. – Обуза помолчал, после чего упрямо добавил: – Я научусь.
– Учиться нужно тому, к чему лежит душа.
– У меня лежит!
– Что у тебя в портфеле? – неожиданно спросила Настя.
– Книга, – машинально ответил Виссарион. – Три книги.
– Зачем ты таскаешь их с собой, если ты продюсер?
– Это интересные книги, – оживился Обуза. – Две я только вчера купил и везу к себе, а третью читаю в дороге. Она… – А в следующий миг Виссарион умолк. Понял, что хотела сказать Настя, и вздохнул, грустно глядя на мягко улыбающуюся женщину.
– Вот ты и понял, что к чему.
Обуза опустил взгляд, помолчал, нервно теребя длинными пальцами ручку потертого кожаного портфеля, после чего попросил:
– Дай машину на пару дней.
– А твоя где?
– Граппе отдал.
– Какой еще Граппе?
– Так солиста зовут.
– А-а… – Настя вздохнула. – Зачем отдал?
– Его сломалась.
– Ну, сломалась, тебе-то что?
– Ему нужна машина, – объяснил Виссарион.
В ответ Настя промолчала, подумав про себя, что вот за такие глупости они Обузу и любят. Все они.
– Дашь машину? – повторил Виссарион.
– Зачем она тебе?
– Я сейчас живу за городом. Потому что лето.
– Отдал квартиру солисту?
Обуза хмыкнул, показав, что оценил шутку, и ответил:
– Мне нравится теплый сентябрь в Подмосковье. Я снял домик на берегу реки…
– Все, дальше можешь не продолжать, пейзанин. – Настя посмотрела на часы, поняла, что сегодняшнее расписание уже не вытянуть, и перешла на деловой тон: – Я пообещала прокрутить твою песню?
– Да.
– Выбирай: песня или машина?
– Песня.
– Молодец, – похвалила она Обузу. – Хотя я на твоем месте взяла бы машину. Как будешь добираться домой?
– Вечером – на электричке. А утром – на Раннем Автобусе.
– На том самом?
