– Иногда дождь кажется слезами, когда небо плачет, отвечая на грусть моей души, – произнесла девушка, прижимаясь к груди Андрея.
– Бывает, что небо смешивает капли дождя с солнцем, – ответил тот, с наслаждением вдыхая запах ее волос.
– Тогда оно смеется.
– Шутит.
– А иногда оно спит, не зная, что над городом застряли тучи.
Они стояли, делясь друг с другом теплом, и смотрели на крепость, дворец и мосты, перечеркнутые тонкими штрихами падающих капель. Смотрели, как в первый раз, потому что смотрели вместе.
А Город смотрел на них, пытаясь понять, как долго проживет огонек, вспыхнувший между его сыном и странной гостьей.
– Когда идет дождь, кажется, что Город отражается не только в воде, но и в небе.
– Как и любой из нас.
– Да… Только нам приходится выбирать, а Город огромен и живет во всех Отражениях сразу.
– Что мы выбираем? – не понял Андрей.
– Легкость неба, или тянущую вниз тяжесть, или покой и равновесие середины… Мы выбираем здесь, – Марси приложила к своей груди руку Андрея. – Когда узнаем, что прячется в сердце: огонь или тьма.
– А если там дождь? Капли которого приходят с неба, набирают силу середины и, потяжелевшие, падают вниз. Что делать, если в моем сердце дождь, вобравший в себя красоту всех трех Отражений?
– Делать ничего не надо, – прошептала Марси. – Это значит, в твоем сердце – Питер.
И тогда он впервые поцеловал ее по-настоящему, в губы, глубоко и немыслимо крепко. А еще – сладко. До изумления сладко. Так, что закружилась голова.
А Город дунул в них каплями дождя, то ли пошутив, то ли пытаясь предупредить о чем-то…
Туча прошла, но идти к крепости Марси не захотела. Они вернулись к Адмиралтейству и заглянули в «Радио Ирландия»: посидеть в тепле, выпить что-нибудь согревающее, о чем-то…
Именно там все и случилось…
Андрей отошел к стойке, он любил выбирать у бара, попросил кофе, рюмку ликера для Марси, а когда прищурился на шеренгу бутылок, решая, чем согреться самому, почувствовал чей-то взгляд. Не равнодушный, когда кто-то просто оказывается рядом, а направленный именно на него. Скосил глаза и увидел тонкую девичью руку, сплошь покрытую разноцветными татуировками. Повернулся и столкнулся взглядом с худощавой, спортивного сложения девицей.
– Нравится?
– Я бы так не сделал, – усмехнулся Андрей.
– Тоже мне новость, – усмехнулась девица.
– Мы знакомы?
– А зачем?
– А зачем дерзить?
– Разве она не сказала, чтобы ты бежал?
Андрей вздрогнул и молниеносно подобрался:
– Откуда ты знаешь?
А в ушах прозвучал шепот Марси: «Беги от меня…»
– Спроси себя, чего ты хочешь?
– Если я спрошу, я себе и отвечу. Не тебе.
– А мне и не надо.
– Кто ты такая?
– Не важно.
Странная девица поднесла ко рту руку и неожиданно дунула Андрею в лицо сквозь пальцы, окутав его неразличимым в полумраке паба облачком золотистого порошка.
А Марси удивленно посмотрела на подсевшего за их столик парня.
– Вы позволите отнять у вас немного времени?
– Разве что чуть-чуть.
– Почему так мало?
– Скоро вернется мой спутник и вряд ли обрадуется, увидев вас.
– Серьезный аргумент. – Парень был толстеньким, улыбчивым, с глазами навыкате и не выглядел опасным. – Все, что мне нужно, – меньше минуты вашего внимания. Вы слышали такое слово: «мандала»?
– Вы их продаете?
– Я люблю их рисовать. И показывать. У меня всегда с собой колода любимых работ на все случаи жизни. – Парень чуть подался вперед, сократив расстояние до глаз Марси на несколько сантиметров. – Людям нравится изучать мои работы, но к каждому необходим индивидуальный подход. Многое зависит от переплетения линий, узоров, цвета… Вы не представляете, Марси, как важен для восприятия цвет… Вижу, вас привлекает желтый… Вам ведь нравится желтый?
Девушка кивнула. И почему-то не спросила, откуда незнакомцу известно ее имя – это показалось таким естественным… К тому же она была увлечена картинкой.
– Если вам нравится желтый, вас наверняка порадует его сочетание с розовым, и тонкие черные линии, образующие на этих замечательных цветах удивительные узоры… Вам нравятся узоры?
Девушка завороженно кивнула, не сводя глаз с причудливого рисунка.
– Я так и думал… Посмотрите вот на эту мандалу, внимательно посмотрите…
Она послушно уставилась на карту и вдруг поняла, что круглый узор увеличивается в размерах, растет, превращаясь в круглое озеро, украшенное по берегу венком всевозможных цветов, и Марси оттолкнулась от облака, на котором сидела, и с наслаждением бросилась в холодную, но такую приятную воду…
* * *
– А ты классная!
«Я?!»
– С кем пришла?
«Я?!»
– Ты заводная… И сладкая… Расслабимся?
Марси хлопнула глазами и озадаченно огляделась.
Музыка. Неплохая, но громкая. Чересчур громкая на ее вкус, но не давящая. Люди вокруг. Горячо… Она обнимает за шею крепкого темноволосого парня, его руки давно под ее футболкой… Ей нравится… Нравилось до сих пор.
«Где я?!»
Они танцевали, но сейчас темноволосый тащит ее к туалету. Люди вокруг танцуют. Многие слишком тесно прижимаются друг к другу. Улыбаются. Музыка… Неплохая, но слишком громкая… В коридоре пьют. Одежда в беспорядке… Смеются. Темноволосый тащит ее к туалету. Марси ловит на себе понимающие взгляды тех, кто не танцует или без пары. Их взгляды остры и заинтересованы, они клинками прорезают и полумрак, и музыку, и смех…
«Я в клубе…»
А в следующий миг Марси понимает, зачем ее тащат к туалету, и ей становится противно.
– Подожди…
Темноволосый останавливается, с улыбкой притягивает девушку к себе и крепко целует в губы. Вокруг смеются. Все видят, что его рука опять под тонкой футболкой, и смеются. Кто-то хлопает девушку сзади, смех становится громче.
– Будет хорошо, – обещает темноволосый.
– Мне плохо, – пытается соврать Марси.
– А будет хорошо, – обещает темноволосый и вновь увлекает добычу к полураскрытой двери туалета.
Им остается пройти не более трех шагов.
Чья-то рука прикасается к полной груди девушки, защищенной лишь тонкой тканью футболки. Кто-то одобрительно цокает языком. Слышатся обрывки слов, но слова чужие, Марси их не понимает, зато чувствует, что в смехе вокруг появляются презрительные нотки. Все знают, что девушка может «застрять» в уборной после «общения» с темноволосым, но отношение к «застрявшим» у всех однозначное.
