Вместо ответа Барадьер кивнул на гаражи:
– Идите, Николай, мы и так потеряли много времени.
– Вы меня убьете? – спросил Таврин.
Он почти не сомневался в ответе.
– Период, когда я убивал ради развлечения, давно прошел, – ровно ответил офицер. – Вы не представляете угрозы ни для меня, ни для моего руководителя. А поскольку я не питаюсь человеческим мясом, мне незачем вас убивать.
– Это слова.
– Больше у вас ничего нет, Николай, только мои слова, – усмехнулся Барадьер. – Так что идите. Давайте все это закончим.
– А если я испугаюсь и побегу домой?
– Почему вы думаете, что найдете там Нюту?
– Не найду?
– Мои ребята бегают быстрее вас. – Барадьер вздохнул. – Отправляйтесь в гаражи, обеспечьте проведение переговоров, и вы свободны. И живы. Вместе с Нютой.
– А если я расскажу о проекте «Нейтрино»?
– Во вчерашней программе «Тайны века» говорилось о том, что человечество – потомки разумных осьминогов с планеты Нибиру. Доказательства приводились весьма убедительные. Не сомневаюсь, редактору программы понравится ваша история, и вы сможете выступить на телевидении, – офицер демонстративно посмотрел на часы.
– Вы сами говорили, что «Нейтрино» – сверхсекретный проект!
– Он был в фильтрах, потому что мы искали Машину. Если мы с ним договоримся, то уже через час сочетания «проект «Нейтрино» и «академик Жданов» перестанут быть «горячими». Рассказывайте кому угодно о чем угодно. Нам плевать.
Уютный и комфортабельный мир обладает удивительной гибкостью и без труда расщепляет правду на ложь. Или прячет настоящую сенсацию в лавине глупостей и фейка, заставляя публику думать о том, кто станет следующей женой известного бородатого трансвестита. И даже если случится чудо, если правду о проекте «Нейтрино» заметят – скандал продлится не более пяти часов.
Но, скорее всего, меньше.
– Я вас понял, – грустно усмехнулся Николай.
– Прекрасно, – одобрил Барадьер. – А теперь – идите.
И Таврин пошел.
Сначала медленно, подавленно озираясь, ожидая то ли окрика, то ли тычка в спину, потом все быстрее и быстрее и в гаражи вошел энергично, не бегом, конечно, но скорым шагом. Добрался до тринадцатого бокса, распахнул дверь и остановился у порога, со злостью разглядывая сидящего в кресле Ермолая.
– Ты меня подставил!
Рыжий хлебнул «кальвадоса» и кивнул на вторую кружку:
– Угощайся.
– Ты втянул меня в свои разборки!
– Ты вошел сам, – Покрышкин издал ехидный смешок. – Тебе было интересно.
– Ты знал, что они придут ко мне!
– Шаб сдох, а Элизабет исчезла, – перечислил Машина. – Я должен был понять, что происходит, ищут меня или нет, а если ищут, то зачем.
– И ты выяснил?
– Да.
– Что же ты выяснил?
– Они хотят договориться.
Николай покачал головой, вздохнул, подошел к верстаку, взял стакан, залпом выпил самогон и хрипло спросил:
– Кто они?
Хотя понимал, что ответа не получит. Время, когда ему дозированно скармливали информацию, используя в качестве наживки, прошло. Теперь обитатели другого мира установили связь и готовятся к встрече, а гражданский потерял для них всякую ценность.
– Тебе ничего не грозит, – примирительным тоном произнес Ермолай. – Что бы между нами ни произошло, гражданского они не тронут: ты не представляешь угрозы.
И на мгновение Таврину стало горько от того, что полный сорокалетний мужик назвал его, молодого, мускулистого и спортивного – «гражданским», а главное – «не представляющим угрозы». Было в этом что-то унизительное. С другой стороны, «представляющий угрозу» рыжий живет в гаражах и боится высунуться за их пределы.
Вот и думай, что лучше…
– Они придут? – тихо спросил Николай, поглядывая на самогонный аппарат: тянуло выпить, даже напиться, но он понимал, что делать этого не стоит.
– Обязательно, – подтвердил Машина.
– Договариваться?
– Это потом, если не получится.
То есть сражение обязательно произойдет.
Выпить захотелось пуще прежнего.
– Почему не ворвались сразу?
– Действуют по стандартной инструкции: окружают гаражи, чтобы быть готовыми к любому развитию переговоров. Не сложнее релятивистской механики…
– Мы приехали втроем на одной машине, – сообщил Николай.
– Спецы Барадьера подключились к твоему телефону, он знал, откуда я звонил, и выслал агентов еще до окончания разговора, – поведал Покрышкин, поигрывая железной кружкой с самогоном. – Сейчас вокруг нас болтается пятнадцать наемников разной степени подготовленности. Но хуже всех, конечно, сам Барадьер. – Машина поморщился. – Он умеет делиться на четыре.
– Делить на четыре? – переспросил Таврин.
– Делиться, – повторил Ермолай.
Опять непонятно. Впрочем, времени на расспросы не было.
– Барадьер сказал, что в прошлый раз ты убил всех, – припомнил Николай.
– Ему кажется, что с тех пор он поумнел, – проворчал Машина, избежав однозначного ответа.
– Скажешь, что им от тебя нужно? – спросил Таврин.
– Наверное, космический корабль, – Покрышкин почесал затылок. – Но я не уверен.
– У тебя есть космический корабль? – изумился Николай.
– Да, – скромно ответил Машина.
– Правда?
– Спроси еще раз.
И уютный, комфортабельный мир треснул, потому что у сидящего в продавленном кресле самогонщика был космический корабль. Настоящий – в этом Таврин уже не сомневался – космический корабль, а не красивая картинка на высококачественном дисплее дорогого планшета.
Вот так.
Таврин сглотнул и спросил:
– Ты его угнал?
– Перехватил управление.
– Где он сейчас?
– На обратной стороне Луны, – ответил Ермолай таким тоном, будто говорил о соседнем боксе. – «Нейтрино» не обычный корабль… Я имею в виду, не один из тех кораблей, которые ты привык видеть в кино. Старт «Нейтрино» – это взрыв огромной мощности, который лучше всего производить в вакууме. Выбрали Луну, на которую американцы, в ходе нескольких экспедиций, доставили компоненты «Нейтрино» и провели сборку. Согласно расчетам Жданова, после взрыва и корабль, и экипаж перейдут в особое физическое состояние и обретут возможность двигаться со скоростью, многократно превышающей скорость света. Однако доставить на борт экипаж мы не успели: Шаб узнал об экспедиции и принял меры.
