– Видимо, наследник полагает, – приподнял он татуированные золотом брови, – что вам может потребоваться помощь специалиста при их подборе.
Ну конечно, ведь Тайрус же знает, кто я такая.
– Ладно, тогда давайте покончим со всем этим поскорее, – вздохнула я, решив, что уж часок потерплю.
Как бы не так! Они плясали вокруг меня всю вторую половину дня.
Сначала тщательно, волосок к волоску, расчесали мои волосы, придав агатовым прядям золотистые, шоколадные и темно-алые оттенки. Потом все это разноцветье было заплетено в косички и уложено так, чтобы они могли как бы струиться во время танца.
Я в раздражении наблюдала за суетой слуг, недоумевая, как можно убивать столько времени на подобную ерунду. Дьяболики по природе внимательны к мелким деталям, однако я бы в упор не заметила, если бы у кого-то секлись кончики волос. Похоже, нужно быть аристократом, чтобы замечать подобные вещи.
Слуги принялись открывать футляр за футляром с изысканными украшениями – диадемами, брошами и ожерельями, которые были бы слишком тяжелы для тонкой шейки Сидонии. И хотя император из кожи вон лез, чтобы конфисковать все потайное оружие, подобные предметы вполне можно было бы использовать в драке. Я взвесила на руке массивное колье, обдумывая, смогу ли размозжить им кому-нибудь череп.
Впрочем, вес украшений никого не беспокоил. Праздник должен был состояться в шарообразном куполе с нуль-гравом, что позволяло надеть на себя чуть ли не все свое золото, даже не прибегая к помощи экзоскелета. Сейчас нужно было лишь выбрать подходящие украшения, а наряжать меня слуги должны были за несколько минут до начала.
Они шушукались, совещаясь между собой и совершенно не обращая внимания на мои собственные предпочтения. Особенно когда заметили, что я тыкаю пальцем в первые попавшиеся предметы. Это даже нельзя было счесть попыткой напялить на себя как можно более массивные штуковины, потому что все, что мне предлагали взамен, было не менее массивным. Однако я упорно желала получить самые увесистые и вычурно украшенные ожерелья и диадемы, полагая, что партнерше самого принца они будут как раз впору.
– Слишком безвкусно для вашей утонченности, сенатор фон Эмпиреан, – смеялся Шэзар. – Подобное подошло бы, скорее, выскочкам из излишних.
Видимо, у меня был неважный вкус. Все прочие мои предложения так же отвергались.
Две горничные раздели меня и принялись колдовать над моей кожей. Добавили бликов на веки и под скулами, нанесли светотени на мой нос, так что когда я взглянула в зеркало, то увидела, что горбинка сделалась почти незаметной. Всю меня натерли ароматическими маслами, роботы-косметологи сделали лазерную коррекцию, уничтожая малейшие прыщики.
В качестве наряда мне выбрали белоснежное шелковистое платье, чьи волнующиеся складки были специально оптимизированы для нуль-грава. Туфли, предназначенные не для хождения, а, скорее, для парения, представляли собой паутинку из переплетенных ленточек, к которым цепляли подвески из драгоценных камней. Я разглядывала эти непрактичные сандалии, вспоминая инструкции Сутеры ню Эмпиреан: «Идея танца, Немезида, отнюдь не в том, чтобы во все стороны размахивать ногами, рискуя поцарапать кого-нибудь, а то и саму себя». А если я как раз захочу «кого-нибудь поцарапать»?
В последнюю очередь мне перевили руки и ноги нитями драгоценных камней, добавив элегантные магнитные кольца для передвижения по шаровому куполу. Вращая их, можно было передвигаться по воздуху.
– Не желает ли грандесса получить расслабляющий массаж перед столь важным событием? – заботливо осведомился Шэзар нан Домитриан, пока слуги упаковывали отобранные драгоценности, чтобы перетащить все это великолепие поближе к куполу.
Прежде чем кивнуть, я подозрительно поинтересовалась:
– А сколько я должна буду вам заплатить?
– Не беспокойтесь, грандесса, – замотал он головой. – Его светлость уже обо всем позаботился. Ни разу еще не видел, чтобы принц был настолько охвачен страстью. Похоже, вам удалось овладеть его сердцем.
– Ага, он… Мы просто очарованы друг другом, – прощебетала я, надеясь, что выгляжу убедительно, и наконец-то высвобождая руку из его подобострастной хватки.
Его поведение было подхалимским и вместе с тем странным. Просто в роли Сидонии Эмпиреан я еще ни разу не сталкивалась с подобными манерами. Этот Шэзар оказался первым, кто отреагировал на мое внезапное возвышение и матримониальные планы императорского наследника. Но, конечно, он будет не последним.
Глава 26
Шарообразный купол располагался на сгибе Лангерхорнской стрелы – одном из пилонов, длинном и изогнутом. Своими многочисленными окнами, выходящими в открытый космос, и уединенными кабинетами для высокопоставленных особ по периметру центрального зала он напоминал Великую Гелиосферу. Однако хрустальный материал здешнего купола был более декоративен: он радужно светился в солнечных лучах, расцвечивая пространство вокруг танцующих яркими бликами.
Моя челядь и наемники Тайруса доставили мой наряд в один из кабинетов. Пока меня там одевали, танцевальный купол отделился от «Valor Novus» и поплыл прочь от Хризантемы, немного вибрируя под воздействием гравитационных сил, в наиболее живописное место системы шести солнц. Он вышел на орбиту самого маленького из них, чтобы танцующие могли наслаждаться великолепием розово-фиолетового свечения туманности, а также газовым гигантом с восемью лунами, на фоне безграничной черноты космоса.
Зазвучала музыка, приглашая танцоров занять свои места. Первым был, разумеется, император со своей последней фавориткой, кузиной сенатора фон Кантернеллы. Я тоже встала в позицию у стеклянной односторонней стены своего кабинета, держась за резной поручень.
И тут отключили гравитацию.
Меня поразило ощущение легкости, мой желудок поднялся к горлу, словно я прыгнула с большой высоты. Косички на голове взлетели, словно усики множества бабочек, а складки платья поплыли по воздуху, словно ленты водорослей в озерной воде.
Две фигуры, император и грандесса Кантернелла, с разных сторон взмыли к центру купола. При одном взгляде на человека, убившего Сидонию, кровь в моих жилах вскипела от ярости. Император с фавориткой встретились и взялись за руки, медленная, прелестная музыка наполнила зал.
Чтобы избавиться от желания прыгнуть на императора и вырвать его сердце, я заставила себя присмотреться к технике танца. Рандевальд и грандесса Кантернелла кружились и взмахивали руками, приближаясь и отталкиваясь друг от друга почти в унисон. Их развевающиеся одежды делали их похожими на лепестки цветов, раскрывающихся под солнечными лучами. Непрерывный поток искрящихся солнечных зайчиков поплыл к ним сквозь зону нуль-грава.
Сутера предупреждала меня, что ни в коем случае нельзя врезаться в декорации. Пятна света и летающие капли вина были изящными декоративными штрихами, но могли безнадежно испортить наряды, смутив неосторожных танцоров.
