Метрдотель (он, в отличие от швейцара, сразу узнал футболиста) с изысканной вежливостью проводил юношу к столику. Там его уже ждали. В полутьме ресторана, погрузив свою полуторацентнеровую тушу в кожаное кресло, сидел завсегдатай заведения – преуспевающий спортивный делец по кличке Ботя.
Ботя лет двадцать назад был известным футболистом. Особых лавров не снискал, хотя сыграл за сборную на «Мундиале-1982» и даже заколотил «банку» бразильцам. Уйдя из спорта, Ботя начал пить и делал это столь вдумчиво, что допился было до зеленых чертей. Потом-таки опомнился, излечился, намертво завязал, а тут как раз и перестройка подступила. Перестройка – с ее невиданными возможностями. И неожиданно оказалось, что всем на свете можно торговать и все на свете имеет свою рыночную цену. Все, включая живой товар. И спортсмены на самом деле тоже оказались товаром – как компьютеры, лес или нефть.
В характере Боти имелась ярко выраженная коммерческая жилка. И торговать он взялся тем товаром, который знал как самого себя: спортсменами. Он знал все их плюсы и минусы, а также имел колоссальное чутье, умея разглядеть в зеленом юниоре возможный немалый денежный потенциал. «Зашибать «зеленые» на зеленом поле!» – таким стал девиз великолепного Боти. Хотя основу своего состояния он заложил «на льду»: сначала продавал самую очевидную гордость советского спорта – настоящих мужчин, бойцов ледовых дружин – отечественных хоккеистов. Затем взялся и за футболистов, а потом в дело пошла более легкая кавалерия: баскетболисты, пловцы, боксеры… Ботя схватился за новое для России дело – стал спортивным агентом – с тем же азартом и рвением, с которым в молодости сам играл в футбол (а позже пил). Он прославился еще в конце восьмидесятых, осуществив едва ли не самую первую в тогдашнем Советском Союзе продажу игрока на Запад. Рассказывали, что именно Ботя поспособствовал тому, чтобы в НХЛ из ЦСКА перешел великий хоккеист, ныне успешно подвизающийся на должности министра российского спорта. Благодаря этому контракту Ботю узнали за рубежами нашей Родины, и поэтому вскоре сделки у него понеслись одна за другой. Хоккеисты полетели на его крыльях из Москвы в Северную Америку и Канаду. Затем футболисты – в Испанию, Швейцарию и Турцию. Потянулись в «Юту» и «Сан-Антонио» баскетболисты… Каждая купля-продажа игрока приносила Боте преизрядные комиссионные, он оказался агентом и коммерсантом божьей милостью, и злые языки даже поговаривали, что сейчас он контролирует чуть ли не больше половины российского рынка живого игрового товара. Разумеется, агенты, которым – всем скопом – оставалась всего-то навсего другая половина этого самого рынка, ненавидели Ботю лютой ненавистью, и не один из конкурентов мечтал, чтобы тот рано или поздно сломал бы шею.
Ну а пока Ботя не терял своей недюжинной силы. И именно к нему, восседающему за столиком в ресторане «Мусин-Пушкин», пришел молодой футболист, изо всех сил, под маской равнодушия, скрывающий свою заинтересованность в Боте. Он делано небрежной походкой подошел к его столику в углу. Сзади игрока почтительно сопровождал метрдотель. «Присаживайся», – небрежно кивнул Ботя спортсмену, не отрываясь от пирожного «Эстерхази». С тех пор, как великий агент завязал, он принялся неумеренно есть, в основном налегая на сладенькое. Вот и теперь стол перед ним был уставлен четырьмя видами десерта: «Тирамису», клубника со взбитыми сливками, торт «Наполеон»…
Метрдотель лично отодвинул перед игроком стул.
– Что-нибудь желаете на аперитив? – спросил подскочивший официант, в поклоне раскрывая для него меню.
– «Эвиан» без газа, – бросил юный футболист. – А потом принесете мне зеленый чай с жасмином. Меню можно убрать.
Официант снова поклонился и исчез.
– Ну, надумал? – без экивоков спросил Ботя игрока.
– Иначе б не пришел, – усмехнулся футболист.
– Тогда на, прочитай да подпиши, – Ботя протянул юноше через стол пластиковую папку со стопкой бумаг официального вида. – Ты где играть-то хочешь?
– В «Реале», – усмехнулся молодой футболист.
– Это вряд ли, – со всей серьезностью помотал головой агент. Было такое впечатление, что Ботя по-серьезному прокручивал в своей голове вариант устройства нашего игрока в самый лучший клуб мира. – У них там Зидан, Рональдо, Фигу. Съедят они тебя. Ты там на их фоне потеряешься.
– Я?! – с нескрываемой гордостью и обидой в голосе произнес футболист. – Потеряюсь?!
– Ты не ершись, – миролюбиво сказал Ботя, – всякому овощу – свой фрукт. Я к тому, что ты игрок, конечно, классный. Да только молод еще. Для форварда обычно самый расцвет наступает лет в двадцать пять. И надо, чтоб ты до этого времени не в запасе сидел, пусть даже и в «Реале», а играл. Пусть и не в понтовом месте, но зато в основе.
Подошел официант, почтительно налил в бокал футболисту минералки. Спросил:
– Что-нибудь еще желаете?
– Я же сказал, – раздраженно отозвался молодой человек, – зеленого чаю, и больше ничего.
– Не кипятись по пустякам, мой мальчик, – отечески проговорил агент, – приберегай азарт для игры.
Игрок хотел было и ему сказать что-то резкое, да передумал, глубоко выдохнул и стал пролистывать контракт, подсунутый ему Ботей.
– Хорошо, я готов поиграть где-нибудь в Англии, – предложил игрок. – Можно в «Челси». А лучше в «Ливерпуле». Очень мне английский климат нравится.
– А против «Реал-Валенсии» ты ничего не имеешь? – закинул удочку Ботя.
– Но там же Карпов! – удивленно оторвался от контракта футболист.
– Ну и что, что Карпов? – усмехнулся агент, вытирая жирные губы от шоколада.
– Двое русских в одной команде? Да еще в нападении?
– А Карпов не стена, – проговорил Ботя, набивая рот «Наполеоном». – Его можно и подвинуть.
– Думаете, меня возьмут, а его в запас посадят?
– А почему нет?
– Да ну вот еще! – покачал головой молодой футболист. – Карпов ведь парень горячий. Он и убить может.
– Не волнуйся, – усмехнулся агент. – Не убьет. В крайнем случае, ногу тебе на тренировке сломает… Жалко, конечно, но на подобный случай у тебя страховка будет… Ладно, шучу… Эта Валенсия-Шмаленсия пока еще вилами по воде писана. …Будем над этим работать. Ты пока давай подписывай.
– Комиссионные семь процентов? – удивленно оторвался от контракта юный игрок. – Вы берете только семь процентов?
– Официально – да, – усмехнулся Ботя. – Я бы и меньше в контракте написал – да просто неудобно.
– А сколько вы с меня возьмете комиссионных на самом деле?
– Немного, мой мальчик, немного. Пятнадцать процентов.
– И как это будет выглядеть? Семь процентов по контракту, а пятнадцать в реале – кто вам остальные-то деньги будет отдавать?
– Кто-кто, – проворчал агент. – Я тебя продам, допустим, за пять. (Миллионов долларов, естественно.) Значит, согласно нашему договору, получу за эту сделку триста пятьдесят тысяч. А потом от тебя лично возьму еще четыреста. Кэшем – то есть наличными.
