* * *
Единственный прихожанин Церкви мертвых богов стоял на коленях и истово молился. Церковь — старый, покосившийся сарай на улице Бальдра. В нем не было ничего, кроме большого дерева, которое так разрослось, что для него давным-давно проделали отверстие в крыше. Дерево выглядело старым и сухим, никто никогда не видел на нем листьев. На стволе были вырезаны глаза, очень схематично — каждый состоял из двух дуг и полоски между ними. Получался вертикальный зрачок — как у кошки или змеи. Сходство с рептилией дополняли две черточки под глазами — плоский нос — и горизонтальная полоска вместо рта. Только прихожанин не видел этого лица, хотя отлично себе его представлял. Дмитрий, уже глубокий старик, давно ослеп — если вообще когда-то видел. Он мог трогать пораненную древесную кору и хорошо изучил объект поклонения.
Дмитрий услышал знакомые шаги. Он не ждал гостя, но обрадовался ему.
— Это ты, Убийца? — проскрипел Дмитрий. Он знал настоящее имя гостя, но предпочитал называть его по роду деятельности.
Гость не ответил. Иногда он был словоохотлив, иногда молчалив, иногда его настроение резко менялось. Сегодня он пришел не один. С ним был кто-то еще.
Не человек.
Животное.
— С кем это ты, Убийца? — спросил Дмитрий, хотя уже догадался благодаря запаху. Он учуял и кое-что еще — подарок.
Спутник гостя будто понял вопрос и недоброжелательно зарычал.
— Собака! — сказал старик. — Я люблю собак. Как ее зовут?
— Фенрир, — ответил гость.
— Фенрир — убийца богов! — сказал старик. — Фенрир убил Одина.
— Поэтому я и привел его сюда. Пес всегда возвращается на свою блевотину.
Пес тихо гавкнул.
— Убил кого-нибудь, а, Убийца? — спросил Дмитрий.
— О да! И я, и другие.
— Кого вы убили? Я их знаю? — голос старика задрожал от возбуждения. Он чувствовал запах подарка, но не хотел показать, насколько важен для него этот подарок.
— Семью кузнеца Ивана. Дочь, жену. Знаешь их?
— Да, однажды они угостили меня молоком. — Старик хохотнул. — Надо же, их больше нет. Я знал, что рано или поздно это случится.
— Хороший, хороший мальчик! — Дмитрий услышал, как Убийца треплет пса.
— Зачем ты это делаешь?
— Мне нравится. У него такая мягкая шерсть.
— Я не об этом.
Убийца хохотнул.
— Знаешь, как я хотел бы ответить? — Убийца помолчал. — Потому что могу. Вот как. Представь себе, сколько силы в этой фразе.
— Потому что могу, — медленно проговорил Дмитрий, взвешивая слова.
— Ты-то уже ничего не можешь, старик, — сказал Убийца. — А я могу все. И ты, Фенрир. Мы с тобой оба — из страны Делай-Что-Пожелаешь. Ты можешь все. Фенрир! Ты можешь убить бога!
Дмитрий слышал, как пес скачет вокруг своего безумного хозяина.
— Ты не боишься, что тебя поймают?
— Пусть попробуют. Это было бы интересно. Мне нечего терять.
— Я чувствую запах женщины. Ты пахнешь женщиной. Ты можешь потерять ее.
— Если со мной что-то случится, она будет жить дальше. Если она останется со мной, однажды я ее убью. Так что я все равно ее потеряю.
Дмитрий понимающе усмехнулся.
— Ты потеряешь жизнь, не сможешь продолжить делать то, что тебе нравится.
— А кто сказал, что мне это нравится?
— Тебя же никто не заставляет убивать.
— Я не могу иначе. Ты же не можешь перестать молиться своим богам. — По легкому движению воздуха Дмитрий понял, что его гость махнул рукой в сторону дерева. Собака послушно мотнула головой, куда указал Убийца.
— Я слепой. Я живу в темноте. А смерть — это та же темнота. Но у меня есть уши, и я слышу. Я слышу, как идет дождь, как бьется чужое сердце, как растут волосы и ногти. И я слышу голоса в темноте. Это голоса моих богов. Глупо не верить в то, что слышишь.
— Что они тебе говорят?
— Разное. Иногда предсказывают, что будет дальше. Иногда угрожают. Иногда насмехаются надо мной. Все время шепчут что-то на языке, который я не понимаю.
Собеседники уже не раз задавали друг другу эти вопросы и слушали те же ответы, но обе стороны это устраивало. У них сложился ритуал. Две заблудившиеся души встретились в темноте, чтобы изобразить диалог — они забыли, как разговаривают люди, и подражали живым — так иногда делают животные. Набор звуков — без цели и без смысла.
— Ты осуждаешь меня? — спросил Убийца.
— Нет, — ответил старик. — Ты служишь моим богам. Так же, как и я. Они умерли, от них остались только голоса.
Голоса мертвых звучат в ушах живых. Мертвые боги хотят, чтобы все умерли.
— Кто они, твои боги? Те, кого ты когда-то потерял?
— Те, кого мы все когда-то потеряли. Они ушли, потому что наш мир мертв. Он как это сухое дерево. На нем больше не вырастут листья и плоды.
— Это правильный взгляд на вещи, старик. В каждом сидит желание умереть. Поэтому иногда дети носятся с этой идеей: они заворожены неотвратимостью смерти. Она привлекает их, как все большое: родители, любовь, динозавры. Им кажется, если они умрут, то станут частью чего-то большого, заставят всех уважать себя.
— Мои боги говорят, что ты — любимец луны.
— Потому что я часто спал на улице. У меня, у луны не было никаких преград. Никто не положил между нами меч.
Запах подарка был нестерпимо привлекательным, и старик не выдержал:
— Ты мне что-то принес?
— Да, молитвами сыт не будешь. Без меня ты бы давно встретился со своими богами.
Гость бросил подарок на землю перед стариком. Дмитрий взвизгнул от предвкушения и бросился на запах. Собака тоже подскочила к подарку, и ее мокрый нос ткнулся Дмитрию в щеку. Мясо было нежное, свежее, наполненное кровью.
Гость тихо смеялся, пока старик и собака расправлялись с мясом. Они не мешали друг другу, кусок был большой и каждый рвал его со своей стороны.
— А у тебя отличные зубы, старик! Каждый раз удивляюсь.
— Все деревянные, — оторвавшись от трапезы, сказал старик, — но сделаны хорошо. Много лет служат.
Собака воспользовалась тем, что ее сотрапезник отвлекся, и потянула кусок на себя. Старик схватил мясо рукой и с силой его удержал. Собака недовольно заворчала.
— Оно и видно. Это тебе умелец с Ясеневой делал?
— Угу, — проурчал старик.
— Хочешь знать, чье оно? — сказал гость. — Чье это мясо?
Дмитрий не ответил, чтобы не уступать собаке, — только шумно урчал и чавкал.
— Доктор Анатоль, филейная часть, — загоготал гость.
