— Вы были у него дома? — спросил Василь.
— Да, там пусто, — сказал Руслан. — Никого. И очень хорошо прибрано. Как будто он убрался перед уходом. Пыль вытерли даже с верхних полок. Что подозрительно, учитывая его положение.
— Следы борьбы? — спросил Пейл.
— Ничего. Будто он просто взял и испарился, — проскрипел Руслан. — Но черт с ним! Где бы он ни был и что бы с ним ни случилось, у нас сейчас и так проблем по горло. Вот найдет его Данила на берегу реки, тогда и будем разбираться.
— Цинично, — сказал Пейл. Будто в поддержку одна из собак тихонько завыла.
Руслан отмахнулся и продолжил:
— Я не сразу подумал о Федоре и его собаках. Он так примелькался, что я уже просто его не замечаю. Но когда вдруг вспомнил, решил проверить — других зацепок все равно нет. Ты мне тогда любезно помог, Пейл, я тебе очень признателен. — Пейл криво усмехнулся. — Я несколько раз пытался заговорить с Федором, только он малый неразговорчивый. Но у Сереги маленький ребенок, и он лучше знает, как общаться с…
Руслан помахал рукой, глядя на своего помощника и, по-видимому, ожидая, что тот закончит фразу за него.
— … с бабасями, — сказал Серега, покраснев.
— Баба… что? Что это вообще за слово такое? — сказал Василь.
— Так мой сын называет других детей. И собак. Да вообще он так все называет, — пояснил Серега, еще сильнее заливаясь краской. — Бабася.
Федор, услышав это слово, засиял, разулыбался и захлопал в ладоши. Собаки подскочили и все разом заголосили.
— Опять! — взвился Руслан. — Серега, скажи, чтобы эта бабася заткнула своих бабась.
Сереге не пришлось ничего говорить: Федор все понял сам, помрачнел и снова свистнул. Собаки послушно притихли.
— Так вот, этот бабася, — Руслан улыбнулся Федору, но не получил ответную улыбку, — рассказал нам, что недавно к нему пришли двое мужчин и забрали у него собаку. Рыжую — совсем как ту, что недавно нашли на пожаре.
Василь вскочил с места и сказал:
— Пф-ф! И ради этой ерунды ты меня позвал?
— Василь, — сказал Пейл, — обвинение серьезнее, чем тебе кажется. Наш доблестный городовой хочет сказать, что мы с тобой на пару убили всех этих людей. И еще доброго доктора, который был с нами в сговоре. Так ведь, Руслан?
Руслан натянуто улыбнулся и пожал плечами:
— Вы мне скажите.
Пейл устало провел здоровой рукой по лицу.
— Руслан, я давно уже хотел сказать это. Не тебе, а всему городу. Но сейчас ты здесь власть, и потому сойдет и так. — Пейл поднял голову и посмотрел прямо в глаза городовому. Тот держался сколько мог, но отвел взгляд. — Я очень благодарен Приюту за то, что в нем нашлось для меня место. Добрые люди помогли мне не умереть с голоду и приютили в первые дни, когда я только пришел сюда. Одолжили мне инструменты, чтобы я мог построить свой дом. И с тех пор я старался стать частью Приюта. Я помогал всем. Сколько всего я переделал за так, за спасибо? Тебе, — Пейл кивнул в сторону Сереги, — я переложил крышу. Ты помнишь? Разве я что-то попросил взамен? Разве ты мне что-то заплатил? — Сереге снова пришлось краснеть. — Но мне и не нужны деньги. Тем более, сегодня у них нет никакой ценности. Я хотел добиться одного: чтобы вы приняли меня таким, какой я есть. С моим цветом кожи, с моим цветом волос. Но я всегда был белой вороной. И когда случилось несчастье, та ужасная история с Лилей, к кому вы пришли в первую очередь? Ко мне. Все решили, что во всем виноват чужак. И мой цвет кожи оказался для вас важнее моих дел. И сейчас происходит то же самое, Руслан. Ты зашел на второй круг: мы как будто снова перенеслись в тот день, когда Григорий стоял напротив меня с пистолетом, а ты поддакивал ему.
Руслан зло посмотрел на Пейла, открыл было рот, но ничего не сказал.
— Прежде чем выдвигать обвинения, хорошенько все обдумай, — сказал Пейл. — Я устал от твоего непрофессионализма. Ты думал, что «городовой» — это просто престижный титул. С ним ты заслуживаешь уважение, хотя можешь из себя не представлять ровным счетом ничего. Как у аристократов в старые времена с их важными частицами — «де» или «ван». И до недавнего времени так и было, потому что в Приюте не было преступлений. Но потом вдруг оказалось, что ваш город сгнил изнутри, и проблемы посыпались на вас как из рога изобилия. И теперь ответственность на тебе, а ты мечешься по округе и не знаешь, что делать. И снова во всем виноват Пейл Арсин. Потому что он не такой, как все. Потому что он белый.
Все присутствовавшие избегали взгляда Пейла и понуро смотрели в пол. Казалось, даже собаки уловили общее настроение и выглядели виновато.
Пейл поднял изуродованную руку и потряс у себя перед лицом.
— Вот цена, которую я заплатил, чтобы жить в вашем городе. Что еще я должен сделать?
Руслан некоторое время молчал.
— Пейл, я ни в чем тебя не обвиняю, — городовой примирительно поднял руки. — Ты прав. Я не был готов ко всему этому. Просто… Я должен расследовать эти убийства, и я…
— У тебя отлично получается! — перебил Пейл. — Ты уже казнил одного преступника, только вот преступления продолжились. И теперь ты пытаешься найти нового козла отпущения. Пожалуйста! Перевешай хоть всех жителей этого города, если, конечно, они не повесят тебя раньше, но со мной у тебя ничего не получится.
Пейл поднялся и воинственно сложил руки на груди.
— Пейл, не кипятись! — подал голос Василь. — Нет ничего такого в том, чтобы прояснить Руслану эту ситуацию с собакой.
— Меня возмущает сама постановка вопроса, — прорычал Пейл. — Он вызвал нас на допрос, потому что ему что-то там сказал Анатоль. Причем Анатоль куда-то пропал. Кто подтвердит его слова? Может, Анатоль и есть убийца. Тебе не приходила такая мысль?
Руслан развел руками и покачал головой.
— Ладно, Пейл, уймись, я расскажу, — сказал Василь. — На самом деле, особо рассказывать нечего. Я всегда хотел завести собаку. На днях я возвращался домой после репетиции и по дороге встретил Пейла и Федора. Пейл играл с собакой. Красивый пес, большой, рыжий. Пейл бросал палку, и пес приносил ее обратно.
Василь вопросительно посмотрел на Пейла, чтобы тот подтвердил его слова, но Пейл промолчал.
— Я говорю: «Какой у тебя пес хороший!» — продолжил Василь. — А он мне: «Это не мой пес, это пес Федора». Я помахал Федору, — Василь сопроводил слова жестом, Федор за решеткой улыбнулся и помахал ему в ответ. — Вот! С тем же результатом. Я сказал, что хотел бы иметь такого пса. «Если хочешь, — говорит Пейл, — забирай, он твой!» Я смотрю на Федора: ноль эмоций. «Правда, что ли?» — спрашиваю. Да, говорит, посмотри, сколько у него собак. А у тебя Фенрир будет сыт и доволен. Я спросил: Фенрир? А Пейл пожал плечами и говорит…
— Здесь все так называется, — сказал Пейл.
— Вот! — Василь кивнул. — И он мне говорит: бери, а то заберут другие. Этот пес всем нравится. Фенрира знают все. Я еще раз посмотрел на Федора, и он мне помахал рукой: бери, мол, пустяки. Ну я тогда его по имени позвал: Фенрир, говорю, ко мне. А он как побежит ко мне! Он сразу все понял. Он встал на задние лапы, а передние мне на плечи положил. Федор очень этому порадовался, захохотал. Ну, я думаю, хорошо, вот теперь у меня есть пес. Вот такая история.
