Затем добавляется еще одно условие — никто не может заниматься ремеслом, не став полноправным гражданином города (бюргером, фрименом). Например, ткачи в 1355 г. записали: «Ни один ткач не будет заниматься ткацким ремеслом в городе Бристоле, если он не станет бюргером и не допущен к привилегиям»
. Очень подробно изложили это условие скорняки, которые в 1408 г. постановили: «Ни один человек названной гильдии не будет владеть или арендовать какой-либо дом или мастерскую (nulle maison ni schope), чтобы заниматься каким-либо искусством (pur vser nulle arte) в пределах привилегии Бристоля, если он не является бюргером и хорошо обученным в своем искусстве, и если он не был представлен мэру города названным мастером и двумя смотрителями, подтвердившими <…> его лояльность и осведомленность…»
.
Круг лиц, которые могли быть допущены к городским привилегиям, а значит и получить право заниматься ремеслом, все более сужался.
Ограничения касались «чужеземцев» (т.е. людей, не являвшихся жителями Бристоля) и иностранцев. Еще в 1344 г. гильдия пекарей добилась постановления, в котором было сказано: «Отныне ни один пекарь не будет допущен к свободам, даже если он женится на вдове или дочери какого-нибудь бюргера, без того, чтобы он сначала отказался от своего ремесла»
. Поскольку речь идет о допущении к городским свободам, то ясно, что ограничение касается пришлых людей. Кожевники в 1443 г. уже совершенно определенно стремятся закрыть доступ к занятию ремеслом иностранцам: «Ни один мастер в названной гильдии <…> не наймет никакого человека, родившегося вне пределов королевской власти, чтобы работать в этом ремесле, но категорично будет отказывать им, где есть достаточное количество искусных ремесленников, родившихся под властью короля, <…> и не наймет никакого ученика подобным образом»
. Правда, ткачи в 1462 г., запретив нанимать на работу чужеземцев, оговорились: «Эти распоряжения не распространяются на какого-либо человека или людей, который или которые стали подмастерьями у какого-нибудь горожанина в пределах названного города Бристоля раньше последнего праздника Рождества, и в это время они были у него в обучении»
.
Но еще существеннее было то, что ограничения распространились на жителей деревни. В 1344 г. городской совет постановил: «Никто в будущем не будет допущен к свободам, если он не свободного состояния, хорошей и честной репутации, и для этого может представить двух надежных и законных бюргеров, чтобы подтвердить, что его положение и состояние являются хорошими и честными, как выше изложено»
.
Более того, виллану не могла теперь помочь даже женитьба на женщине, являвшейся полноправной горожанкой, — в упомянутом постановлении 1344 г. было специально отмечено: «Если какая-нибудь женщина, допущенная к привилегиям, будет ли она дочерью бюргера или предварительно женой бюргера, выйдет замуж за чужеземца, который не будет свободного состояния, достойного положения и похвальной речи, пусть такая женщина, по своей собственной воле вышедшая замуж таким образом, станет такого же состояния, как ее муж, и не сможет наслаждаться свободами, но будет совершенно исключена и считаться чужеземкой в течение вышеуказанного замужества»
. А ведь раньше переселение в город являлось для крестьян одной из возможностей получить свободу.
Более жесткие правила были введены и в отношении учеников — ограничивался круг лиц, имевших возможность поступить в ученики, увеличивался срок ученичества и т.д. От учеников и подмастерьев теперь требовалось подтверждать свою «хорошую репутацию и происхождение»: «Никакой слуга или ученик какого-либо бюргера города отныне не будет допущен к свободам любым путем без того, чтобы его мастер, которому он прежде служил, засвидетельствовал, что его репутация и состояние хорошие», — записано в «Обычаях города Бристоля» 1344 г.
В этом плане цеховая верхушка могла опираться на общегосударственное законодательство, поскольку в 1388 г. парламентским статутом было запрещено лицам, до 12 лет занятым в сельском хозяйстве, поступать в ученики к мастерам ремесленникам
. В статуте 1388 г. проявилась забота о том, чтобы сохранить дешевую рабочую силу в деревне, но одновременно с этим перекрывался ее приток в город. Постановления городских гильдий объяснялись желанием ограничить количество людей, имевших (в данном случае потенциально) право вступить в ремесленный цех. Результатом всех перечисленных ограничений было то, что в ученики и подмастерья теперь могли попадать только горожане.
Попытками ограничить конкуренцию были вызваны запрещения подмастерьям самостоятельно заниматься ремеслом и брать учеников. В 1401 г. такое постановление было принято в отношении бристольских подмастерьев торговцев-портных
. Шапочники Ковентри в 1496 г. запрещали состоявшим под их началом подмастерьям делать собственные шапки или для кого-нибудь, исключая своих мастеров
.
Другим способом уменьшить конкуренцию было вымогательство у учеников обещания, что они не станут мастерами. Лондонские продавцы кож жаловались в 1482 г., что ученики, отслужившие свой срок, отказываются становиться слугами мастеров «за разумную плату, как их мастера делали до них», но берут учеников и заводят дом или мастерскую
. С целью воспрепятствовать этому гильдия заставляла мастеров уплачивать файн в 5 шилл. за каждого ученика при его приеме.
Отслужившие срок ученики пытались избавиться от эксплуатации мастеров, находя себе компаньонов (партнеров) для организации самостоятельного дела. В связи с этим лондонские ножовщики в 1485 г. выработали правило, по которому никто не будет брать компаньона (“any parting fellow”) без разрешения Мастера или смотрителей гильдии. Решение, вполне очевидно, направлено против учеников, прошедших обучение, но не имевших достаточно средств, и пытавшихся восполнить нехватку их с помощью объединения с другими такими же учениками. В мотивировочной части постановления мастера записали: «Многие ученики снимали и сейчас снимают помещения в секретных местах, и несколько их — двое, трое или четверо — вместе становятся партнерами, поскольку никто из них сам не в состоянии открыть мастерскую, и изготавливают лживо (deceivably) как днем, так и ночью режущие изделия ремесла, которые никоим образом не могут быть правильно и отлично изготовлены при свете свечи»
.
В результате в 1536 г. появился парламентский статут, в котором отмечалось, что помимо больших взносов в некоторых ремеслах мастера стали требовать с учеников клятвы в том, что они после окончания срока ученичества не начнут собственного дела, не получив на это согласия мастеров
. В течение XV в. сложился обычай взимать сравнительно большие вступительные взносы с тех, кто желал стать членом той или иной гильдии. В ордонансах бристольских гильдий мы не встречаем упоминаний об этом, но, видимо, требования стали настолько распространенными и обременительными, что было вынуждено вмешаться общегосударственное законодательство.
Одновременно с процессом «замыкания» цеха происходило складывание новых форм организации производства. Возникновение указанных новых форм вовсе не связано с исчезновением гильдейской системы, то есть эти процессы нельзя рассматривать как два разных этапа в развитии промышленности. Наряду с упрочением цехов и распространением их на все новые отрасли ремесла, в отдельных отраслях, таких как сукноделие, производство шелка и льна, горное дело и кораблестроение, появляются новые формы организации труда.
