— Правда? Мои сестры обожают этот журнал. Ты, наверное, в курсе всех сплетней.
— Люди всегда так говорят, но на самом деле не так уж много закулисных сплетен, как тебе кажется. Любой хороший материал идет в журнал. Если слухи оказываются правдой, мы узнаем об этом. Сколько у тебя сестер? — делаю небольшой глоток вина.
— Четыре.
— Ух ты. А братья есть?
— Нет, только я, малыш, золотой мальчик.
Он правда очень милый. С ним просто общаться — это точно.
— У тебя есть братья или сестры? — спрашивает он.
— Нет. Единственный ребенок в семье.
— А-а.
Пожимаю плечами и возвращаюсь к предыдущей теме.
— Сколько твоим сестрам?
— Старшей, которую зовут Би, тридцать три, Мэгги — тридцать один, Тине — двадцать девять, а Лидии — двадцать шесть.
Может быть, поэтому он и чувствует себя прекрасно в обществе женщин старше его. Не то чтобы я была настолько старше его. Черт.
Мы болтаем и пьем вино, пока наконец не зажигается свет.
— Как ты стала помощницей свадебного фотографа? — спрашивает он, слегка растянув губы в улыбке, судя по всему, не собираясь уходить, хотя бар уже пустеет.
— Рейчел понадобилась замена. До этого я фотографировала как фрилансер, и одна подруга свела нас.
— Тебе нравится?
— Эм…
Он мигом реагирует, когда я заминаюсь. Словно рыба клюет на наживку.
— Не твое?
— Мне нравится фотографировать, — объясняю я. — И я получила настоящее удовольствие, отработав на трех свадьбах. Просто я не верю в брак. О господи. И я ненавижу церкви, — против воли вылетает у меня. Благодаря вину я осмелела.
Он ставит бокал, чуть громче стукнув его о стол.
— Разве Аделаиду не прозвали Городом Церквей?
— Точно, — везет мне, как утопленнику.
— Почему ты не веришь в женитьбу?
— А зачем все это? Хотите быть вместе — будьте вместе. Не хотите — не надо. Зачем узаконивать? Зачем клясться перед лицом Господа быть вместе до гробовой доски? А отсюда проистекает следующий пунктик во всей этой канители — кто вообще верит в Бога? — скривилась я.
Он пожимает плечами.
— Не знаю. В смысле, я вроде как верю.
— Серьезно? — удивленно буравлю его взглядом.
— Ну да. — Уголки его губ опускаются, он заводит голову набок, глядя мне в глаза. — Точнее, верю во что-то такое. Я не знаю, что именно где-то там есть, но должно же существовать нечто.
Морщу нос.
— Почему? Почему где-то там должно существовать нечто такое?
— Я не знаю. Просто считаю, что так должно быть.
— Это не самый убедительный аргумент, который мне приходилось слышать, — поддразниваю его, а персонал тем временем начинает одеваться. Киваю в их сторону, слегка растягиваю губы в улыбке и говорю Локи: — Надо отчаливать. Пусть идут спать.
Он кивает, почесывая бородку, а потом скрещивает руки на груди и пристально смотрит на меня. В таком положении его мускулы на руках округляются.
— Какой у тебя номер? — спрашиваю я и начинаю немного нервничать, заведя руку за спину, взяв пальто и поднявшись.
— А у тебя? — дерзко спрашивает он и сверлит меня глазами, так и не поднявшись со своего места.
— Ха! Мечты-мечты.
Он улыбается и поднимается на ноги, подхватывая свой чехол, просовывая руку через ремень и вешая его на плечо.
— Ты с кем-нибудь встречаешься?
До чего же наглый, даже не верится!
— Нет! — восклицаю я. — Но это не означает, что я собираюсь спать с тобой!
Он пожимает плечами.
— Тогда я просто прилягу на пол.
— Ты серьезно? — цокаю я языком, направляясь в холл. Я чувствую, что он следует за мной, но, когда я начинаю подниматься по лестнице, вдруг соображаю, что он куда-то пропал. Остановившись на ступеньках, я оборачиваюсь и в замешательстве смотрю вниз.
— Твой номер не сверху? — сдвинув брови, спрашиваю я. Он мнется у ступенек, явно растеряв недавнюю самоуверенность.
Он пожимает плечами.
— У меня его нет.
У меня отвисает челюсть.
— Погоди, но ведь ты сказал, что видел, как мы вселялись…
— Я пил в баре. Это же не означает, что я тоже здесь остановился.
— А где ты тогда остановился? — недоверчиво спрашиваю я.
— На парковке, в машине, которую дал мне приятель.
— Что?
Он непринужденно смеется.
— Посплю у друга в машине. Я взял ее, чтобы добраться досюда из Эдинбурга.
— Ты шутишь? — с шумом опускаюсь на ступеньку.
— Нет. Пустяки. Я и раньше ночевал под открытым небом.
— Ты и вправду думал, что я буду с тобой спать?
Он прислоняется к стене и отвечает с ленивой улыбкой:
— Надежда умирает последней.
Потрясенно обвожу его глазами, качая головой.
— Я уверена, что за годы работы ты без всяких сложностей охмурил кучу подружек невест, но если ты подумал, что со мной выйдет так же просто, то ты ошибся.
Он пожимает плечами, он явно не обиделся на мои слова.
— Я едва тебя знаю, — нахмуриваюсь я. Внезапно вспоминается Алекс. Ведь с ним я тоже была едва знакома. И гляньте только, куда все это привело.
— Я ведь не страшный, правда? — спрашивает он.
По мне пробегает дрожь, когда я снова смотрю, как он стоит там, внизу, и смотрит на меня, сексуально и нагло улыбаясь. Да уж, красивый до неприличия.
Качаю головой и встаю на ноги.
— Ты правда собрался спать в машине?
— Если бы я не поймал машину с приятелями Луки, то спал бы на асфальте.
— Ну что ж, хотя бы что-то, — сухо откликаюсь я, взглянув наверх.
— Спокойной ночи тогда.
Я чуть не выкрикиваю, чтобы он подождал, но нет, нельзя.
Нет. Я не буду. Я не собираюсь повторять ошибок.
— Постучи ко мне в окошко перед отъездом, — выкрикивает он через плечо. — Проверь, живой я или уже нет.
Смотрю ему вслед, но он, слегка улыбнувшись, оборачивается через плечо.
— Просто шутка. Увидимся, Бронте. Приходи попрощаться перед отъездом.
Он протискивается через дверь гостиницы, и я гляжу ему вслед, не пытаясь остановить.
Глава 9
На следующий день перед отъездом я не стала прощаться с Локи. Я нашла машину, которую он у кого-то взял, — старый помятый хетчбэк красного цвета со слегка запотевшими стеклами, — и, вглядевшись в окно, увидела, что он свернулся калачиком в спальном мешке на заднем сиденье. Я не смогла заставить себя разбудить его.
