Гвардейцы молча скользнули в стороны, из-за спины Навинии, – в ровный круг: Алья успел отдать приказ окружить Сусликову. И ждать. Тоже надеется, что Навинии всё же удастся достучаться до глупой девицы – в том или ином смысле этого слова. Я его понимала: магичка сможет вырубить нашу рыжую проблему, не причинив той особого вреда, а вот дроу с отравленными клинками – вряд ли. Учитывая, что стихийное оружие сильно отличается от настоящего, и его невозможно выбить у мага из рук…
– Он и тебя хотел убить! – принцесса вновь скрестила свой клинок с багровым мечом, не позволяя противнице продвинуться вперёд. Прозрачные очертания Машкиного щита подрагивали в воздухе у самой руки Навинии, огненная рапира пересекала его границу; в памяти услужливо всплыли строчки о том, что перед стихийным проявлением Дара бессильны любые щиты, кроме тех, что сами являются Даром. – Никогда не задавалась вопросом, почему он не стремится разделить с тобой свою постель?
– Это только шлюху вроде тебя каждый может сразу в кровать завалить! – выпалила Сусликова. – А я не из этих!
Она и сама побагровела – от гнева. Изумрудное пламя бессильно обожгло траву неподалёку от её ног. Стремительно отпрыгнув на шаг назад, Машка снова отбила атаку Кристы. Не спеша нападать, застыла на месте, окинув расчётливым взглядом окружившее её кольцо дроу, оценивая расстояние, отделявшее её от Эсфориэля.
И от меня.
– Он тебя просто использовал, – устало бросила Навиния. – Если б ты проснулась минутой раньше, сама бы услышала его милое…
– А даже если использовал, что такого?
Это заставило принцессу замолчать, а меня – удивлённо вскинуть голову.
– Думаешь, я в него была без памяти влюблена? – Ещё две магические стрелы Машка отбила, даже толком не глядя. – Да знаю я, чего он от меня хотел! Видела, как из кожи вон лез, чтоб меня на нужный лад настроить, чтоб я захотела на эту войну пойти! Думал, я ничего не пойму, наивный мой. Прелесть всё-таки был… – Сусликова горестно вздохнула. – Но я использовала его, а он – меня, и что? Всё честно! Это была выгодная сделка: ему – вой-на и победа над тёмными, мне – корону, положение, всё такое… А вы лишили меня этого, всего этого!
Она угрожающе махнула клинком, и я ощутила, как мой рот приоткрывается сам собой.
Да я тебя недооценивала, Сусликова. Думала, ты вторая Авэндилль, такая же бедная глупая девочка, которую использовали как могли. А ты…
– Он хотел тебя убить! – выплюнула Навиния. – Отправить в туннели дроу на смерть! А если бы ты вернулась оттуда, убить лично!
Машка фыркнула: даже это её не впечатлило.
– Обломался бы, – с убийственным хладнокровием откликнулась Сусликова. – Ну да, я его выбешивала периодически. И что? Я всех своих парней бесила, и специально в том числе. А уж Фрайн бы после официальной помолвки у меня по струнке ходить стал!
– Да как ты не поймёшь…
…а ты, оказывается, чем-то похожа на меня.
– Леттэ Мэрису… Мэрис, всё кончено! – кто-то из бывших советников Хьовфина вновь попытался урезонить его бывшую невестку. – Тэлья Фрайндин убил Повелителя на наших глазах, он признался, что устроил заговор с целью подставить тёмных! Я понимаю, вы сейчас себя не помните от горя, но опустите меч, про-шу вас!
– Леттэ Мэрис, – молодой владыка людей решил присоединиться к уговорам, – давайте просто дождёмся, пока проснётся наше войско, и…
– И объясним всем, что тёмные на самом деле белые и пушистые, а во всём виноват Фрайн, и эльфы с дроу должны сказать «мирись-мирись» и пожать друг другу мизинчики? – Сусликова расхохоталась. – И вы думаете, они вам… – её взгляд, обращённый на Мирстайла, сделался задумчивым. – Хотя вам… а ведь вам, да ещё после этого трюка… могут и поверить.
Когда Машка резко взметнула меч кверху, её глаза вспыхнули ведьминским огнём:
– Нет. Я не дам этой истории закончиться так.
Стайл растерянно качнул головой.
– Леттэ Мэрис, что…
– Свет победит тьму, свет должен победить тьму! Мне суждено привести его к победе, стать спасительницей Риджии! И вы думаете, я позволю всё это запороть? Чтоб все лавры достались этим грёбаным миротворцам, а я осталась никем? И этой достались, этой! – Машка снова сорвалась на крик; когда её взгляд обратился на меня, она даже не нашла достаточно ругательных слов. – Твой же трюк, да, Белоснежка? Ты это придумала, всех усыпить, оставить понятыми самых важных шишек? Ну да, конечно, такой клёвый способ показать, что вы милые лапочки! Только плаката не хватает, с надписью «Мы хорошие и добрые»! А мне плевать на все эти ваши показательные выступления, слышишь? Если гадюка родилась гадюкой, гадюкой она и останется!
– Ты говоришь теми словами, которые вложил в твою пустую голову Фрайн, – презрительно бросила Навиния. Она тоже держала рапиру на изготовку. – А теперь попробуй задействовать собственные…
– Да при чём тут Фрайн? Я это сразу поняла, как в Риджию попала, сразу, как узнала про войну! Ещё до того, как его встретила! Что тёмные должны умереть, все, и даже если Фрайн правда устроил заговор, он был прав! Сейчас дроу беззубые, но потом-то зубки отрастут. И мы обязаны их победить, потому что так заканчиваются все сказки, всегда! Не просто же так! – В глазах Сусликовой стекленело то же выражение, что тогда, в доме Фрайна, когда она сказала, что бешеных животных надо усыплять. – А это моя сказка, моя, мне дали все эти силы, и эльфийского принца, и коня, вокруг меня всё это закрутили, меня забросили к светлым накануне войны! Я здесь героиня, я главная, и правила устанавливаю тоже я! И у моей истории будет счастливый конец. – На кончике багрового клинка зародилось огненное марево. – Тот, которого я хочу.
Святые ёжики. Хотя этого можно было ожидать: подобной реакции человека, угодившего во всю эту историю с попаданчеством. Потому что каждый, стремясь сохранить свою психику, реагирует на это событие по-своему.
Она не понимает, просто не понимает, что всё это – всерьёз, что это не сказка, не книжка, не компьютерная игрушка…
Сусликова выбросила меч вперёд, Навиния вскинула рапиру, и волна кровавого пламени впиталась в золотое лезвие клинка принцессы. Но этого времени Машке хватило, чтобы прыгнуть к противнице – и, небрежно скользнув двуручником по рапире, которой Навиния всё же успела закрыться от удара, проскочить мимо.
Следующая огненная волна ударила уже по тёмным гвардейцам, тем двум, что стояли у Сусликовой на пути. Успев уклониться, они тут же вернулись на позиции, метнулись к Машке… и застыли как вкопанные, ведь та всё же успела начертать в воздухе парочку рун.
Но вместо того, чтобы просто пробежать между ними к цели, Сусликова взмахнула мечом.
Когда огненное лезвие снесло голову одному, в котором я успела узнать Сумэйла – легко, без крови, мгновенно прижегшейся волшебным пламенем, – сердце застыло у меня в груди.
Когда голова убитого покатилась по траве, а багровый клинок понёсся к шее второго – он встретил меч Морти.
