– «Ро спайс» – что это? – осведомился Питерсон.
– Суши-бар в стиле фьюжн.
– Фьюжн?
– Я и не ожидал, что такие, как вы, что-нибудь слышали об этом, – раздраженно бросил Джайлз.
– Такие, как я? – переспросил Питерсон, затеребив одну из своих коротких косичек.
– Нет, нет, нет. Я имел в виду, что те… кто не вращается в обществе центрального Лондона…
– Да, это все хорошо, – вмешалась Эрика. – Послушайте, мистер Осборн…
– Можно просто Джайлз. У нас здесь принято без официоза.
– Джайлз, вы зарегистрированы в Фейсбуке?
– Конечно, зарегистрирован, – ощетинился он. – Моя компания занимается организацией мероприятий. Мы очень активно позиционируем себя во всех соцсетях.
– А Андреа?
– Нет. Из всех, кого я знаю, она одна из немногих, кто не имеет странички в Фейсбуке. Я пытался… пытался пару раз убедить ее, что нужно зарегистрироваться в Инстаграм, но она… она совершенно беспомощна в таких вещах.
Эрика встала, вытащила пару скриншотов со странички Андреа в Фейсбуке и положила их на стеклянный стол перед Джайлзом.
– Андреа была зарегистрирована в Фейсбуке. Свою страничку она удалила в июне 2014 года. Полагаю, примерно в то самое время, как вы с ней познакомились?
Джайлз пододвинул к себе распечатки.
– Может, она хотела начать жизнь с чистого листа? – предположил он смущенно, явно пытаясь не реагировать на фотографию Андреа, повисшей на красивом молодом парне, который тискал одну ее грудь через ткань белого топа с перекинутой через шею бретелькой.
– Выходит, она солгала вам о том, что у нее не было странички в Фейсбуке.
– Ну, по-моему, «ложь» – слишком сильное слово, вы не находите?
– Но почему она утаила это от вас?
– Не… не знаю.
– Джайлз. Вы знаете «Клееварку» в Форест-Хилл? – спросил Питерсон.
– Нет, не думаю. А что это такое?
– Паб.
– Тогда точно не знаю. На самом деле я вообще не бываю на том берегу реки.
– Последний раз Андреа видели в том пабе в тот вечер, когда она исчезла. Она была в компании девушки с короткими светлыми волосами, чуть позже – темноволосого мужчины. Вы не догадываетесь, кто эти люди? У нее были друзья в южной части Лондона, в Форест-Хилл?
– Нет. Я таких не знаю.
– Вы знаете людей, которые хотели бы причинить ей зло? Может быть, она задолжала кому-нибудь денег?
– Нет! Нет. Мы с сэром Саймоном заботились о том, чтобы Андреа ни в чем не нуждалась. В вечер своего исчезновения она сказала мне, что идет в кино с Линдой и Дэвидом. Я всегда старался, чтобы она больше времени проводила с братом и сестрой – они были не очень близки.
– Почему?
– Ну, вы знаете, как бывает в богатых семьях. Родители поручают заботу о детях нянькам и учителям. Дети всегда борются между собой за любовь родителей… Мне кажется, Дэвиду и Андреа родительского внимания доставалось гораздо больше, чем Линде. Мне повезло. Я – единственный ребенок в семье.
В воображении Эрики снова возник образ Шалтая-Болтая. Джайлз, толстый коротышка, сидит один на стене, свесив ноги, которые не достают до земли.
– Вы были знакомы с девушкой по имени Барбора Кардошова? Она дружила с Андреа. – Эрика пододвинула к нему по столу фотографию Барборы.
Джайлз наклонился, рассматривая снимок.
– Нет. Хотя Андреа про нее упоминала. Кажется, она бросила Андреа самым жестоким образом. Это случилось незадолго до того, как мы с ней познакомились.
– Вы хорошо знаете подруг Андреа?
– У нее было мало подруг. Она пыталась сблизиться с другими девушками, но они начинали завидовать ей. Она… она была… так очаровательна.
– Вас с Андреа связывали сексуальные отношения? – спросил Питерсон.
– Что? Да. Мы ведь недавно обручились…
– У вас с Андреа была интимная близость в день ее исчезновения?
– При чем тут… – начал Джайлз.
– Пожалуйста, ответьте на вопрос, – попросила Эрика.
– М-м-м, кажется, да. После обеда… Послушайте, я не понимаю, как это связано с ее исчезновением. При чем тут наши сексуальные отношения?! Это не ваше собачье дело! – Джайлз покраснел как рак.
– Вы занимались как вагинальным, так и анальным сексом? – спросил Питерсон.
Джайлз столь стремительно вскочил на ноги, что его кофе расплескался, а стул опрокинулся.
– Ну все, хватит! Уходите! Слышите? У нас с вами беседа в неофициальном порядке, да? Я не обязан с вами разговаривать. Я делаю это по доброй воле.
– Конечно, – сказала Эрика. – Но прошу вас, ответьте на этот вопрос. Перед смертью Андреа в течение долгого времени подвергалась жестоким истязаниям. Мы задаем эти вопросы не из праздного любопытства.
– Что? Были ли… были ли у нас половые сношения противоестественного характера? Нет. НЕТ! Я ни за что не женился бы на девушке, которая… – Джайлз, не в силах докончить фразу, стал теребить ворот своей футболки. – Извините, но я попрошу вас уйти. Если у вас ко мне еще есть вопросы, зададите их в присутствии моего адвоката. Это совершенно неприемлемо, возмутительно.
Кофейная лужица на столе доползла до края стеклянного стола и теперь капала на ковер – кап-кап.
– Над ней надругались? Она сильно мучилась? – спросил Джайлз теперь уже тихо. Из глаз его заструились слезы. Опершись о стол, он всхлипывал в рукав своей футболки.
– Мы не думаем, что над Андреа было совершено сексуальное насилие, но она в течение продолжительного времени подвергалась жестоким истязаниям, – мягким тоном ответила Эрика.
– О Боже. – Сделав глубокий вдох, Джайлз снова принялся тереть глаза. – Подумать страшно… представить не могу, через что она прошла.
Эрика помолчала, давая ему возможность прийти в себя, затем продолжала:
– Джайлз, скажите, пожалуйста, у Андреа был еще какой-то телефон?
Джайлз поднял голову, глядя на нее в замешательстве.
– Нет. Нет, только айфон с кристаллами Swarovski. Счет пополняла секретарь сэра Саймона. И ее, и Линды, и Дэвида.
Эрика взглядом подала знак Мосс и Питерсону, и те встали.
– Пожалуй, мы на этом закончим, мистер Осборн. Спасибо. Простите за неприятные вопросы, но ваши ответы на них очень помогут следствию. – Эрика коснулась его рукава и добавила: – Не провожайте.
Они миновали Мишель, которая несла в конференц-зал большую стопку салфеток. Та наградила их неодобрительным взглядом.
– Что скажете? – спросила Эрика, когда они вышли на улицу.
– Давайте я скажу. То, что мы все думаем. Какого черта она с ним связалась? Совершенно не ее уровень! – заметил Питерсон.
