– Какие-то ребята. Они решили на спор перелезть через забор.
– Где они сейчас?
– С вашими сотрудниками в районном доме культуры, это здесь, через дорогу. ДНК на анализ мы уже взяли.
– Они что-нибудь видели? – спросила Эрика.
– Нет. Темно было. Один из мальчишек споткнулся об нее и упал.
– Должно быть, перепугался до смерти, – предположила Мосс, глядя на Айви.
– У нее сломан нос. Думаю, и скула тоже. На шее обширные странгуляционные борозды, – сообщил Айзек. Опустившись на корточки, он осторожно оттянул ворот свитера Айви. – Думаю, также сломаны четыре ребра. Более полное представление о внутренних повреждениях даст вскрытие. При ней нашли сто фунтов наличными. Свернутые купюры лежали в бюстгальтере.
– То есть случайное нападение или ограбление можно исключить? – спросила Мосс.
– До вскрытия я не хотел бы делать никаких выводов. Но в принципе, если деньги не тронуты, значит, нападавший думал не об ограблении. Он думал о сексе. Наружный осмотр показал, что во влагалище присутствует семенная жидкость.
– Айви занималась проституцией, – объяснила Мосс.
– Может, убийца заманил ее сюда деньгами? – добавил Питерсон.
– На данном основании мы не вправе делать вывод, что половой акт был осуществлен по взаимному согласию, – твердо сказал Айзек. – Область таза сильно травмирована.
– Где ее руки? – спросила Эрика, со страхом подумав, что Айви отрубили верхние конечности.
– У нее за спиной, – ответил Айзек. Один из его ассистентов подошел и осторожно приподнял Айви с земли: обе ее руки, с налипшей на них грязью и камешками, были туго связаны под ее телом. Айзек, работавший в перчатках, пальцем счистил грязь с запястий Айви.
– Видите? Связаны пластиковой веревкой, которую часто используют в промышленности или при упаковке продукции.
– Что с ее обувью? – спросила Эрика, глядя на ступни Айви, – заляпанные глиной, отекшие, с лопнувшими сосудами и длинными грязными ногтями.
– Ее ботинки валялись в грязи, – ответил Айзек. – Выдраны волосы на висках. С корнем.
Он чуть повернул голову Айви сначала в одну сторону, потом в другую, показывая большие ядреные ссадины, усеянные капельками засохшей крови. Фотограф, присев на корточки, защелкал фотоаппаратом. При свете вспышки ее кожа казалась почти прозрачной, с сеточкой голубых вен на лбу.
– У Андреа тоже были выдраны волосы, – тихо произнесла Эрика.
– Время смерти? – спросил Питерсон.
– Судя по температуре внутренней среды организма, умерла она не очень давно. Однако тело лежало на холоде, под дождем, поэтому точнее скажу позже.
– Наши сотрудники уже проводят поквартирный обход и прочесывают территорию, – сообщил Питерсон.
Они наблюдали за работой фотографа, снимавшего Айви со всех ракурсов. Молодая женщина, помогавшая Айзеку, аккуратно зачехлила руки Айви в пластиковые пакеты, чтобы сохранить ДНК, если что-то осталось. Айзек торопливо отошел к скамейке в углу палатки и вернулся с прозрачным полиэтиленовым пакетом.
– Это то, что мы при ней нашли: связка ключей, шесть презервативов, сто фунтов, кредитная карта на имя Мэтью Стивенса и клочок бумаги с номером телефона.
– Это ваш номер, – заметила Мосс, глянув на Эрику.
– Я беседовала с Айви на днях вечером в связи с убийством Андреа. Она выдала мне кое-какие сведения, но, думаю, она была напугана. Я сказала, чтобы она мне позвонила… – Голос Эрики сошел на нет. Она осознала, что вся информация, какую знала Айви, умерла вместе с ней.
– Она пыталась вам позвонить? – спросил Питерсон.
– Не знаю. Нужно проверить автоответчик.
После пресс-конференции она не проверяла сообщения. Извинившись, Эрика направилась к выходу из палатки. Вдоль берега кто-то шел. Когда этот человек приблизился, Эрика узнала старшего инспектора Спаркса.
– А вы что здесь делаете? – осведомилась она. – Вы же не входите в группу немедленного реагирования.
– Старший суперинтендант Марш поручил мне возглавить расследование, – заявил Спаркс. Несмотря на всю серьезность ситуации, он едва скрывал свое ликование.
– Что? Прямо в одиннадцать часов вечера на месте убийства? – спросила Эрика.
– Нужно отвечать на звонки. Шеф пытался с вами связаться, – ответил Спаркс.
– Я еще здесь не закончила. Завтра с Маршем мы это обсудим, – сказала Эрика.
– У меня четкие указания. Меня назначили руководить расследованием, и я хотел бы попросить вас покинуть место преступления.
– Хотели бы попросить?
– Нет. Я приказываю вам покинуть место происшествия.
– Старший инспектор Спаркс, я только что обследовала место преступления, и есть вещи… – начала Эрика.
– А я говорю, что теперь я – главный на месте происшествия, и я приказываю вам уйти! – заорал Спаркс, утратив самообладание.
– Если вы имеете хоть какое-то представление о процедуре осмотра места преступления, тогда советую вам вспомнить, что главный на месте происшествия – судмедэксперт и именно он отдает распоряжения, – сказал Айзек, вместе с Мосс и Питерсоном появляясь за спиной у Эрики. – Старший инспектор Фостер прибыла сюда в качестве руководителя следственной группы, и я закончу осмотр в ее присутствии и о результатах доложу ей как руководителю следственной группы. Старший инспектор Спаркс, вы рискуете наследить на месте происшествия. Если намерены остаться и продолжить наблюдение за работой экспертов, я попрошу вас вести себя в соответствии с установленными требованиями, одеться как подобает и заткнуть рот.
Спаркс хотел что-то сказать, но Айзек, вскинув свои безукоризненно ровные брови, смотрел на него свысока, словно бросал вызов – попробуй возрази.
– Завтра в восемь утра в отделении совещание, – обратился Спаркс к Мосс и Питерсону. – Будем пересматривать ход расследования. Извольте присутствовать. – Они кивнули. Спаркс наградил Эрику долгим недобрым взглядом и в сопровождении одного из полицейских в форме зашагал прочь.
– Спасибо, – поблагодарила Эрика Айзека.
– Я старался не ради благодарности. Мне нет дела до ваших разборок. Для меня важно одно – обеспечить неприкосновенность места происшествия, чтобы вы могли выполнить свою работу – найти преступника, – ответил Айзек.
Эрика сняла комбинезон, который тут же упаковали в мешок для отправки в лабораторию. Укрывшись от дождя под облезлой беседкой, она закурила и стала прослушивать голосовые сообщения. Четыре были от Марша, одно гневнее другого. По его словам, Саймон и Диана «были шокированы» тем, что Эрика на пресс-конференции «перехватила инициативу и вылезла со своей версией». И Марш разделял их негодование. Он велел ей утром явиться к нему «на ковер» и в заключение пригрозил: «Игнорирование моих звонков будет расценено как нарушение субординации и открытое неповиновение».
