Вера посмотрела мне в глаза.
— У нас с ней своя история. Софья меня не сразу увидела. Зинаида мне условия выдвинула: «Девочка должна полноценно отдыхать, она много учится. Сонюшка приходит домой из школы, обедает и уезжает к репетиторам. На время ее пребывания в квартире вы к себе поднимайтесь. Потом опять к уборке приступайте и до возвращения дочки заканчивайте. Не надо при Сонечке с тряпкой по апартаментам носиться».
Вера покачала головой.
— Я попала в сложное положение. Прекрасно знала, что Соня мать дурит. Выпускной класс лентяйка оканчивала, Зинаида надеялась, что доченька в иняз поступит, наняла ей педагога, вручала конверт с оплатой раз в месяц. Да только Соня к учителю редко ходила, она у Кати постоянно сидела.
— Вы знали Носову, — протянула я.
Собеседница посмотрела на тарелку с двумя эклерами, которую перед ней поставила официантка.
— Теперь, когда Нина и Катя покойные, можно правду открыть. Валерию здорово не повезло, он отличный мужик, жену обожал. А та казалась набожной до фанатизма. Весь дом в иконах, постоянно свечи горят, занавески задернуты, из комнаты Нины бубнеж доносится, она всякие молитвы читает. Потом! Раз! У нее истерика, слезы, попытка самоубийства. И как это с воцерковленностью вяжется? Истинно верующий о суициде даже помышлять не станет. Валерий долгое время считал супругу очень эмоционально ранимой, берег ее от всяких проблем, но когда Нина на него с ножом кинулась, хотела его зарезать, потому что в муже бес сидит… Вот тогда он сообразил: супруга больна. Нина очнулась в психиатрической клинике, а я там работала медсестрой. Диагноз поставили, домой ее отпустили, а как уколы делать? Необходимо каждый день по два раза в диспансер ездить, который далеко от дома расположен.
Вера покраснела.
— Мне так стало Валерия жалко! Предложила ему: я живу в соседнем доме, могу Нине инъекции делать. Бесплатно. Только не подумайте, что я хотела мужика из семьи увести. В мыслях этого не было. Мы просто с ним подружились.
— Значит, по монастырям старшая Носова не ездила? — спросила я.
Глава 24
— Нет, — призналась Вера, — ее в клинику клали. Валерий не хотел, чтобы кто-либо знал о сумасшествии жены. Поэтому выдавал ее за слишком религиозную особу. Всем говорил, какая Нина истово верующая, по разным святым местам катается месяцами, а в реальности она лечилась там, где я работала. Даже Катя правды не знала.
— Неужели? — удивилась я.
Вера кивнула.
— Валера дочь обожал, ради нее жил. Девушка понимала, что мать со странностями. Но отец ей смог внушить: дело в глубокой воцерковленности. Катя, в отличие от Сони, не была эгоисткой, веселая, компанейская, она умела любить, поэтому вокруг нее всегда было много друзей. Софью как магнитом в дом Носовых тянуло. Думаю, ее привлекали мальчики, они около Кати просто роились. Нечеткину в компании не любили, за глаза называли: Бармалейка Занудовская. А Катя одноклассницу жалела, говорила: «Ладно вам, Соня хорошая, просто ее мать завоспитывала».
Когда Валера уходил на сутки, а Нина в очередной раз в больнице лежала, я всегда к Катюше вечером забегала. В клинике еда остается, на кухне много чего взять можно. Вот я девочке и притаскивала творожок, молоко, котлетки. У нее всегда стоял дым коромыслом. Ребята на гитаре играют, песни поют. Софья в углу сидит с надутым лицом, злая. На нее никто внимания не обращал. А вот когда отец был дома, Катюша сама куда-нибудь после занятий смывалась, не хотела ему мешать, приятелей не созывала. Но Валера дома редко бывал, вечно подрабатывал, он Нину на коммерческой основе лечил. Платил за одноместную палату, внимание врачей, ну и я всех оповестила, что Носова близкий мне человек, а к такой больной отношение иное.
Вера подняла чашку с кофе.
— Когда я у Зины служить начала, то знала — рано или поздно Соня поймет, что она меня у Кати порой встречает. И точно. Столкнулась я с любимой доченькой хозяйки. Та неожиданно из школы рано прибежала, Зинаида Семеновна куда-то удрапала, я комнаты пылесошу — и, здрассти, Соня. Девчонка аж в лице переменилась.
— Вы что у нас делаете?
Вот так все совместилось. Я сообразила, что надо бурю усмирить, и спокойно объяснила:
— Соня, я не первый день здесь убираюсь. Но ни разу твоей маме не насплетничала, что ты вместо того, чтобы к репетитору ехать, у Кати толчешься. Я тебе не враг, просто в работе нуждаюсь. Не жалуйся матери на меня, не выживай из дома, и мы поладим. А вот если яму мне рыть начнешь, тут-то я правду про твои якобы занятия немецким Зинаиде Семеновне и вывалю. Терять мне уже нечего будет.
Она молча ушла. И стали мы жить дальше. Нина то дома, то в клинике, Валера работает так много, что даже бешеная белка за ним не угонится. Катя в институт поступила, не в самый престижный, но на бюджетное отделение. Я в клинике пашу посменно, к Носовым часто забегаю, у Нечеткиных и еще у пары хозяек квартиры убираю. Зинаида Соню в вуз пропихнула за хорошие деньги, понятное дело, на платной основе. Вот прямо загадка, где она их берет. Ну и потом случилась эта история с Петей. Катя выиграла приз в каком-то журнале, ей дали пять бесплатных билетов в клуб. Ох, не надо было ей их брать. Ох, не надо! Одна беда из этого вышла. Катя обрадовалась и позвала Вадима.
Морозова отодвинула пустую чашку.
— Мне казалось: я Катю как книгу читаю, от меня у нее тайн нет. Носова вся как на ладони. Ошибалась я. Вечер тот, когда семена зла посеялись, я хорошо помню. В районе семи захожу к Носовым, Катя вся такая хорошенькая, в крошечном халатике, глаза горят, губы без помады пунцовые, щеки персики. Я и сказала: «Ты, как невеста после первой брачной ночи, сияешь». Она вдруг прямо в свеклу превратилась, вся бордовой краской вспыхнула, даже руки покраснели. Палец к губам приложила: «Тсс!» Я удивилась ее поведению и слышу вдруг из кухни мужской кашель.
Вера отвернулась к окну.
— Оцените меру моей наивности. Я решила, что Валерий дома, испугалась и со словами: «Что случилось, ты же сейчас должен на стройке быть», бросилась на звук. Катя не успела меня притормозить, влетела я, дурочка, на кухню. А там! Вадим Вибров, родственник Зинаиды, голый по пояс сидит, кофеем балуется. И что мне следовало думать? Катя в халатике, на лице выражение счастья, парень полуголый на кухне. На столе бутылка шампанского, конфеты, фрукты, кофе… Ваше мнение о том, чем они незадолго до моего появления занимались?
— Скорей всего им очень хорошо было вместе, — улыбнулась я.
— Я основательно расстроилась, но вида не подала, — неожиданно сказала Вера.
— Огорчились? — удивилась я. — У молодых, не обремененных семьей людей завязался роман. Разве это плохо? Или у Вадима была жена?
— Такие, как он, брачное ярмо себе на шею не вешают, — зло отрезала Морозова.
— Возможно, вы ошибались насчет юноши, — возразила я, — вдруг у них с Катей все серьезно было?
— Вадим часто к старшей Нечеткиной заходил, — повысила голос моя собеседница, — какие-то поручения для нее выполнял. Как-то он Зинаиде сказал: «Мечтаю о такой жене, как Соня!» Зина быстренько ответила: «Соня красавица, ее любой с радостью замуж возьмет, она, конечно, тебе очень нравится, но вам нельзя семью строить. Мы родственники». Вадим запел: «Не кровные… Я просто сын от другого брака». Старшая Нечеткина его на место поставила: «Ты небогат, плохая партия для моей девочки. Сонечке нужен обеспеченный супруг». Когда я Вадима на кухне у Носовых увидела, вмиг сообразила: Катюша в него по уши втрескалась, не видит никого и ничего вокруг, а Вибров просто воспользовался девочкой. Если яблоко само в руки падает, не отказываться же от него. Ни на секунду пакостник Катюшу не любит, он к деньгам Сони рельсы проложить пытался. Ушла я от Кати сразу, поставила судок с едой — и деру. Через два дня она сама ко мне прибежала и говорит: «Ой, тетя Вера, я попала в глупое положение». И рассказывает, что выиграла билеты, позвала Вадика в клуб, сказала ему, что пропусков пять, но она хочет только с ним одним время провести. Кавалер сначала поддержал ее идею, а накануне похода попросил: «Давай возьмем моего приятеля Петю. Он тихий, застенчивый, никак девушку не найдет. Позови какую-нибудь подругу, но только хорошенькую, богатую, вдруг у них отношения завяжутся». И Катя, добрая душа, пригласила Соню. Она же не знала, что Вадик к Нечеткиной клинья подбивал.
