Я сразу развернулся и ушел. Хотя сейчас понимаю, что надо было остаться. Люди не сразу признаются в своих бедах, а только когда с ними поговоришь.
98. МОИ ЛЮБИМЫЕ ЖИВОТНЫЕ – СУРИКАТЫ
Они смешные и дружные. Похожи на добрых идиотов. Мы иногда с Подгорбунским встаем друг перед другом, выпрямляем спины и по-сурикатьи сгибаем руки перед собой. А потом ржем как ненормальные.
99. САМОЕ ПРОТИВНОЕ ЧУВСТВО, КОТОРОЕ Я ИСПЫТАЛ – ЭТО РАЗОЧАРОВАНИЕ
Я разочаровался в своей матери. Она для меня – чужой человек. Хотя ее можно понять: женщине было охота пожить для себя, без напряга и волнений, и чтобы ее кто-то любил. Но так не бывает: если ты кого-то предал, не жди, что за новым поворотом у тебя начнется жизнь вся в розах.
Теперь я точно знаю: все возвращается бумерангом. Я не верю в то, что у моей биологической матери будет красивая старость. Мистер Уксус в короткой куртке и потертой бейсболке не вариант Ромео. У этого человека пустой взгляд и узкие, змеиные губы. Такая внешность бывает у предателей. Я ничего не знаю об этом человеке, я его видел несколько минут, но мне оказалось достаточно: холод и фальшь – вот что такое этот человек. Скорее всего, его судьба похожа на черную дыру: она засасывает в свою бездонную воронку всех подряд, кто встретился по курсу. Люсе повезло, что они с мистером Уксусом расстались.
Вообще, невозможно поверить в то, что старая мадам Каплунская могла заменить ему Люсю. Это как вместо сочного яблока с удовольствием съесть гусеницу. Но, может, ему так нравится? Все люди разные. Есть такие, которые живут с девизом: «Чем хуже, тем лучше».
Два года назад я начал писать сто фактов о себе, думая, что их прочитает моя заблудшая мать. Прочитает, полюбит меня и будет плакать слезами раскаяния. Еще тогда я решил: нет вопросов – мать прощу в любом случае. Но оказалось, я не умею прощать предательства.
Вот я и добрался до сотого факта. Хочется эти записи закончить красиво. Тогда такая картинка. Я дома один, сижу за компом, решаю задачки для очередного семинара. За окном – осень, желтые листья, влажный воздух, капли дождя на стеклах. Дети бегают во дворе за мячом, азартно кричат. Я прислушиваюсь и немного завидую, что детство – в прошлом и пацаны во дворе не мои друганы.
И тут звонит Подгорбунский. Он говорит:
– Маркел, ты знаешь барышню Сушкову?
Я откидываюсь на спинку кресла и отвечаю ровным голосом:
– Знаю. А что такое?
– Она мне тут написала в Сети.
– А с какого тебе?
– Розыск объявила. Спрашивает, как ты поживаешь?
– И что ты ответил?
– Ответил – сам проявишься и все ей расскажешь в подробностях.
– Наглый ты сурикат, Подгорбунский!
– От такого же суриката слышу!
Мы бросаем трубки. Я встаю из-за стола, сначала тянусь, потом разминаюсь – дрыгаю руками и ногами, а потом начинаю танцевать. Это и есть мой последний факт.
100. Я ЧАСТО ТАНЦУЮ ПОД ТИШИНУ.
Рассказы
ВМ
1
До середины десятого класса Оля Трубачева, по прозвищу Труба, хотела разгадать намерения Кузи. Главное, что ее волновало, – любит Кузя или нет? Но ответа на этот вопрос не было.
Кузя – непредсказуемый пацан. Он делал то, что хотел. Зимой ходил по городу, одетый как капуста: сначала надевал футболку, затем водолазку, потом толстовку, а следом ветровку. Теплых курток Кузя не носил принципиально.
Кузя легко прыгал из окна лицея со второго этажа на тротуар.
Ел ролтон, рулетики и сникерсы. Остальную еду презирал.
Однажды Кузя вступил в секту. По МХК (предмет «Мировая художественная культура») он решил писать проект по сектам, а чтобы вышло достоверно, живенько, нашел сектантов где-то недалеко от своего дома. Они обитали в полуподвале при плохом освещении, говорили многозначительно о Том, кто отвечает за все, и про то, что, «кто с нами, тот спасется в Судный день». В секте Кузе дали Библию, блокнот, ручку и поручение – обзванивать членов секты перед собраниями. Когда преподаватель МХК Евгения Ананьевна узнала, куда занесло Кузю, она чуть не поседела и начала проводить с пытливым учеником воспитательную работу: мол, уходи оттуда немедленно, Кузнецов, быть беде! Но Кузе уже самому поднадоели унылые сектанты, и он покинул стены изучаемого объекта по собственному желанию.
У Кузи был друг Рома Гога. Рома – имя, Гога – фамилия. В один незабываемый день Кузя и Рома играли в футбол у Ромы дома. Игра шла что надо: мяч летал по квартире со свистом, успевай лови, отдавай пас партнеру. Но в какой-то момент Кузя не успел поймать мяч, и тот влетел в кухонную дверь, разбив в ней стекло. Рома Гога сразу посуровел и сказал, что теперь родичи его убьют, но неутомимый Кузя утешил друга: не горюй, выход есть всегда! Денег у горе-футболистов не оказалось, пошли на улицу искать стекло, походили, помыкались, нигде подходящего не обнаружили. Не из магазинной же витрины его вырезать? Тогда Кузя предложил добыть стекло из окна лестничной площадки Ромы. Сказано – сделано. Подъезд тихий, соседи на работе, из давно не крашенной рамы скоренько вынули пыльное стекло и через десять минут вставили в кухонную дверь. После праведных трудов Кузя и Рома сели пить чай на той же кухне с пряниками и рулетиками.
С девочками Кузя общался подчеркнуто вежливо. Мог расшаркнуться, за мелкие услуги говорил: «Благодарю!», всегда подавал руку, если девочка сходила с подножки трамвая, и не забывал придерживать дверь, пропуская представительницу слабого пола вперед.
Кузя поддерживал приятельские отношения с несколькими девочками, ходил с ними по очереди по магазинам, в кино и кафешки. Причем в магазины Кузя заруливал не потому, что его об этом просили девочки, а потому, что сам обожал шопинг. Когда Оля Труба оказалась в магазине с Кузей, то подумала, наблюдая его в деле, – Кузя выбирал себе кроссовки, – что именно этот худощавый, коротко стриженный пацан, с живыми, цепкими глазами мог стать ее мужем. Олин тест на посещение магазинов Кузя прошел на «отлично»: его не раздражало обилие товаров, очереди в примерочные, цены, духота, магазинная толкотня, суета и маета. Кузя в магазине был как рыба в воде.
