— Что это?
Моргана подошла к ней:
— Тетя, будет лучше, если ты…
— Это, кажется, человек?
Когда Моргана взяла Беттину за плечи, чтобы увести ее от страшного зрелища, из горящего дома вылетел уголек, больно задев лоб Морганы. В памяти тут же возникла картина: кухня, раскаленная кочерга, ее вытаскивают из печи, а потом прислоняют к ее лбу, за этим следует жгучая боль, и она теряет сознание.
Это был не несчастный случай! Беттина крепко держала ее за запястье, поднимая ее тело так, что Моргана ногами едва касалась пола. Беттина кричала что-то об индейцах. А потом была кочерга, раскаленная, обжигающая, на ее лбу, пока все не потемнело, а когда она очнулась, она лежала в комнате отца с повязкой на голове.
Сэнди Кэндлуэлл обнял Моргану. Крики испуганной толпы начали отходить на задний план, и девушка почувствовала, что она сама становится невесомой. Страшный пожар и ночное небо, яркие языки пламени и еще более яркие звезды начали медленно меркнуть, и только белое, испуганное лицо Беттины отчетливо стояло перед глазами Морганы.
За секунду до того, как она потеряла сознание, она вдруг поняла: ее тетя обезобразила ее намеренно.
73
Пока не приехал следователь по убийствам и не провел расследование — обычную в таких случаях процедуру, тело Элизабет держали в холодильной камере Кэндлуэллов. Шериф графства осмотрел обгоревшие останки и сделал заключение: причиной возгорания были неправильно хранившиеся краски, тряпки и скипидар позади домика. Пожар и смерть объявили несчастными случаями. Элизабет Делафилд похоронили на маленьком кладбище, недалеко от Оазиса Мара, где хоронили индейцев, исследователей, солдат, ковбоев, скотников, старателей и переселенцев. Многие могилы никак не были отмечены, стояли безымянными, а на могиле Элизабет решили поставить красивый каменный памятник. Все жители окрестных земель съехались на похороны.
Гидеон ни на минуту не оставлял Моргану. Он даже спал на раскладушке в ее спальне. Тихий, грустный мальчик, который не помнил пожара и не видел тела своей матери. Ему сказали, что она умерла от удушья, когда спасала его. Никто и словом не обмолвился о том, как она горела, корчившись от боли, на внутреннем дворике.
Беттина, бледная и спокойная, хлопотала на поминках, встречая многочисленных посетителей, приехавших с похорон. Все приезжали со своей едой и помогали Беттине раскладывать блюда и закуски и обслуживать гостей. Толпа была такой огромной, что выходила за ограду внутреннего дворика, где стоял красный автобус Сэнди, на котором он привез людей даже из долины Юкки и пустыни Горячих Источников. В общине, чьи дома были раскинуты на многие мили, люди чувствовали единство и помогали друг другу в трудную минуту, считая даже самые отдаленные поместья своей «семьей». Сейчас они все выражали искренние соболезнования Гидеону, Беттине и Моргане — мрачному молчаливому трио.
Когда все разошлись и горничные уже убирали со стола, Беттина вошла в гостевую комнату, где сидели Моргана и Гидеон.
— Я хочу сделать заявление, — решительно сказала она мальчику. — Завтра ты уезжаешь. Можешь упаковать свои вещи утром. Я распоряжусь, чтобы кто-нибудь довез тебя до Баннинга. После этого мне абсолютно все равно, куда ты отправишься.
Моргана удивленно посмотрела на нее:
— Что ты имеешь в виду?
— Я имею в виду, что Гидеона здесь больше ничего не держит. Я не могу брать на себя ответственность за мальчика-подростка, от которого здесь нет никакого толка.
Моргана встала на ноги и, вздернув подбородок, твердо заявила:
— Если Гидеон уедет, я уеду вместе с ним!
Ей на удивление, Беттина ответила:
— Поступай, как знаешь. От вас обоих одни неудобства. Не для того меня воспитывали, чтобы я держала под своей крышей двух ублюдков.
Она повернулась и ушла, а они оба сидели и смотрели, как она удаляется, с высоко поднятой головой и прямой спиной.
Теперь Беттина чувствовала себя гораздо лучше. У нее были планы. Пожар сыграл ей на руку. Она собиралась провести реконструкцию гостиницы, планируя вырыть на территории гостиницы плавательный бассейн, чтобы привлекать больше туристов. В пустыню на отдых приезжали богатые деловые люди, врачи и юристы. У них не было причин не останавливаться во «Дворце-Хайтауэр». Беттина теперь могла изменить свое положение в обществе. Двенадцать лет она была вдовой, оплакивала своего покойного мужа — этого достаточно. Пришло время подумать о своем будущем. Ей хотелось выйти замуж, но только за человека с деньгами и положением в обществе, а взрослые дети только помешали бы ей.
Значит, они должны уехать.
Той ночью жуткие сны снились Беттине. Она беспокойно металась во сне, а когда под утро проснулась, странные видения по-прежнему стояли у нее перед глазами, окутав ее сознание, как ночной туман. Выдвинув нижний ящик комода и засунув руку глубоко внутрь, она нащупала среди клубков шерсти один предмет, который двенадцать лет назад она спрятала здесь.
Она вынула его и в бледном свете, струящемся из окна, развернула.
Он лежал на куске шелка и по форме и размеру напоминал большого плоского морского ежа, золотисто-оранжевого цвета с таинственными символами, нарисованными красной краской на его поверхности. Это был черепок золотой оллы, который она сохранила. Неожиданно он показался ей таким важным и значительным. Стало ли это понятно ей из ее снов?
Она вспомнила ту ночь, когда разбила кувшин. Фарадей велел ей убираться и никогда больше не показываться ему на глаза, а потом он забрал Моргану и отвез ее к Кэндлуэллам, а сам отправился к той странной земляной яме.
Беттина вернулась в поместье, в дом, который она сама построила, и с особенным злорадством разбила оллу о плиточный пол. Потом она ногами измельчила осколки, пока чудовищное напоминание, что Фарадей предпочел ее индейцам, не превратилось в пыль. Только на следующее утро, когда она подметала пол, он обнаружила этот уцелевший черепок. Она не выбросила его, а как завороженная стояла и рассматривала его узор, а потом, не зная почему, сохранила его, наверное, чтобы когда-нибудь показать Фарадею и снова спрятать.
Но теперь, когда она вертела осколок в своих руках, узор на нем начал вырисовываться, и когда она его увидела, она закричала.
В узоре было спрятано чудовище. Сверхъестественное существо — порождение зла и жестокости.
Волна отвращения нахлынула на нее. Снова завернув черепок в шелковый шарфик, торопливо вернув его на место, Беттина надела свой банный халат и побежала к почерневшему домику. Джо Кэндлуэлл говорил, что было рискованно хранить краски и растворители возле жилых помещений. Он оказался прав. Беттина нашла кусок обгоревшей ткани на том месте, где горело тело Элизабет. Солнце еще не встало. Воздух был холодным, пустыня — безмолвной.
— Беттина…
Она резко повернулась.
— Кто здесь?
