Он пообещал привести ей особенный подарок, его осенила блестящая идея: он поедет в Лос-Анджелес и купит ей одного из новых плюшевых мишек, названных в честь президента Рузвельта. Они снова поцеловались, и он уехал.
Он вернулся через три недели с новым плюшевым мишкой, который был спрятан в дорожной сумке, привязанной к седлу. Беттина выбежала ему навстречу.
— Моргана смертельно больна! — закричала она, когда Фарадей спрыгнул с лошади. — Быстрее, Фарадей!
Он тут же лишился душевного равновесия. Он никогда не видел Беттину такой взъерошенной. Ее одежда была неопрятна, волосы — растрепаны, и она была пугающе бледной.
— Поторопись! — кричала она. — Ты не должен позволить ей умереть!
— Боже мой, Беттина! Ты послала за врачом?
— Конечно, послала! Учитывая все эти легочные заболевания и туберкулез, которыми кишит вся долина, медицинского персонала здесь хватает, но каждый, кто приходил сюда, говорил, что ничего нельзя сделать. У нее заражение крови, Фарадей, и она умирает.
— Заражение крови! — Состояние, при котором не выживал ни один взрослый человек, не говоря о ребенке.
Они вбежали в детскую спальню, где с повязкой вокруг головы лежала Моргана, у нее была лихорадка. Ее пульс был учащенным и плохо прослушивался, а дыхание — неглубоким. Бедный ребенок был замотан в шерстяное одеяло, из которого он немедленно освободил дочь.
— Приведи сюда кого-нибудь, чтобы обдувать ее! — закричал он. — И принеси ведро холодной воды. Какой алкоголь у нас есть дома?
Беттина быстро отдала распоряжения служанкам, а потом припала к краю кровати.
— Несколько дней назад утром я нашла ее без сознания на полу кухни. Очевидно, она так пролежала всю ночь.
— Что это за рана? Она ударилась головой? — спросил он, осторожно снимая повязку с головы Морганы. Рана была впечатляющей даже для опытного терапевта — зеленый гной медленно тек из мертвенно-белой плоти. Рана казалась особенно чудовищной, она находилась посредине нежного, гладкого невинного лба.
Беттина ломала себе руки.
— Я нашла авторучку, которая лежала рядом с ней, и ее кончик был в крови. Фарадей, она ручкой пыталась резать себе лоб.
— Что?!
— Я промыла рану перекисью водорода и наложила чистую марлевую повязку. Но инфекция проникла в кровь тут же, поэтому я сразу послала за врачом в санаторий, в шести милях от нас. Он сделал все, что мог, но…
Фарадей в ужасе рассматривал гноящуюся рану — едва видимые вертикальные чернильные линии.
Моргана с трудом открыла глаза.
— Папочка…
— Ш-ш, малышка, папочка здесь. Я позабочусь о тебе, Моргана. Зачем ты сделала это?
— Я хотела быть похожей на ту девушку из твоей книги… чтобы мы стали одним племенем.
— Фарадей, это все твоя индейская чушь, которой ты забил ей голову, — съязвила Беттина.
Он, взяв Моргану на руки, зарылся в ее волосы и зарыдал.
— Ты подолгу где-то пропадаешь, а когда возвращаешься, не замечаешь нас. Она только видит, как ты смотришь на рисунок индейской девушки. Ты смотришь на нее чаще, чем на свою дочь.
— Мы должны молиться, — сказал он, и они упали на колени перед кроватью, сложив ладони вместе, пока он громко вслух просил у Всевышнего проявить милосердие к его невинному ребенку и даровать ей исцеление. Беттина начала плакать. Она не плакала в присутствии Фарадея, даже когда умирала ее сестра Абигейл. Ее слезы потрясли его, он осознал весь ужас случившегося.
Он все время находился у кровати дочери, сам за ней ухаживал и даже велел принести свою походную кровать, чтобы эту ночь провести рядом с ней. Они растирали ее спиртом и постоянно обдували, чтобы сбить жар. По распоряжению Фарадея Беттина послала служанку к соседям за заплесневелым хлебом, из которого он сделал примочку для гноящейся раны. Никто не знал, почему зеленая плесень на хлебе вытягивает инфекцию, но это было средство, которым пользовались еще с библейских времен, и он очень сильно на него надеялся.
Фарадей лечил свою дочь ивовыми настойками и чаем «сарсапарель», а также всеми известными ему натуральными средствами, но жар у Морганы не проходил, пульс становился все слабее, и он знал, что скоро потеряет ее. Оставалось последнее, отчаянное средство: он должен заменить зараженную кровь Морганы здоровой.
Но разве это возможно?
Когда они уехали из Бостона, он продолжал выписывать еженедельное издание «Бостонский медицинский хирургический журнал», который читал в свободное время. Фарадей вспомнил, что там он как-то читал статью об экспериментальном переливании крови. Еще он вспомнил, как посещал симпозиум, посвященный открытию типов крови, по окончании которого всех, кто находился в аудитории, приглашали сделать анализ крови. Фарадей не хотел принимать участие в этом мероприятии, поскольку считал, что все эти исследования находятся где-то рядом с наукой и являются неестественными и неугодными Богу, и все же из любопытства сделал тест и узнал, что у него первая группа крови. Он совсем недавно читал еще одну статью об исследовании групп крови и совместимости, в которой что-то говорилось и о первой группе, но он ничего не мог вспомнить.
Он лихорадочно просмотрел все свои журналы, но никак не мог найти нужной статьи. Беттина присоединилась к нему, и они вместе еще раз пролистали каждый журнал, внимательно изучая содержание.
— Фарадей, это сумасшествие! — воскликнула Беттина. — Ты хочешь отдать ей свою кровь?
— Это уже проделывалось ранее. Я читал о таких случаях…
— Тогда сделай это! — закричала она. — Ты должен спасти Моргану!
Наконец, он нашел статью доктора Рубена Оттенберга из Нью-Йорка, который изучал группы крови и проводил эксперименты на совместимость. Он сделал открытие, что люди с первой группой крови могут быть донорами для всех других групп. Он назвал эту группу «универсальная донорская кровь».
Фарадей никогда не делал переливания крови и только два раза в жизни видел, как это делают, но понимал: это единственное, что он может сделать для спасения своей дочери.
Просмотрев весь свой медицинский инструмент, Фарадей выбрал стеклянные шприцы, толстые нити, резиновые трубки и спринцовки. Он велел Беттине простерилизовать их в кипящей воде в течение часа, а затем вскрыл вену на запястье Морганы, выпустив такое количество крови, которое было бы безвредно для ее здоровья.
Потом началась самая опасная часть. С помощью большого шприца он забрал у себя пол-литра крови, собрал ее в стерильный сосуд и, чтобы избежать коагуляции фибрина, начал медленно ее помешивать. В эту кровь он добавил поллитра стерильного соляного раствора. Такую кровь он медленно ввел в вену Морганы.
Потом они с Беттиной сели и стали молиться.
Он читал о негативной реакции, которая может последовать после переливания крови. Последствия могли быть катастрофическими, смертельными. Но время шло, и в тишине ночи они слышали лишь спокойное дыхание его дочери, а обратная реакция пока не наблюдалась.
