На оставшиеся деньги мистера Викерса Беттина наняла рабочих, чтобы расчистить место, построить дом и выкопать колодец. Когда стены их хижины уже стояли, но еще не было крыши, она сообщила Фарадею, что мистер Викерс попросил перевода в управление западного побережья, но в его компании посчитали, что он еще пока нужен на Востоке, тем более что еще намечались поездки в Африку.
Наконец постройку покрыли крышей, и Беттина занялась обустройством дома для Фарадея и его дочери. Когда стыд и потрясение оттого, что у него обманным путем забрали все состояние, начали проходить, он возобновил поиски рудника «Удар молнии».
Он отсутствовал пять недель. Его продвижение затруднялось тем, что высоко в пустынях выпал снег, пейзаж был окутан белой тайной. Он вернулся в свое поместье, так и не узнав, где находятся его шаманы, но собрал много сведений о жизни индейского племени моронго, сделал зарисовки их поселений, женщин, плетущих корзины. Беттина встретила его словами:
— Когда ты отсутствовал, приезжал мистер Викерс. Он оставался здесь, сколько мог, надеясь встретиться с тобой. Он снова просил меня вернуться с ним в Бостон, но у меня есть христианский долг — заботиться о дочери моей сестры.
Фарадей грустно согласился с ней, ему не хотелось оставлять Моргану с незнакомыми экономками и нянями.
— Он дал мне еще денег, — сообщила она. — Я не хотела их брать, но он сказал, что, если бы мы поженились, они бы все равно стали моими. И он не желает, чтобы я жила в нищете.
За время отсутствия Фарадея дом преобразился: стены были обклеены обоями, земляной пол покрыли досками, а еще построили каменный камин. В огороде, позади дома, пышно росли зимние овощи: капуста белокочанная, брокколи, цветная капуста, а также стояла клетка, надежно защищенная от лисы, набитая откормленными курами-несушками, будущими воскресными обедами.
Восьмилетняя Моргана читала и писала, училась декламировать и красиво вышивать, и хотя они не могли себе позволить пианино, Беттина была уверена, что Моргане следует продолжать давать уроки музыки. Наконец, их дом был стабильным и защищенным. Но когда Фарадей увидел, как Моргана в испачканном платье и туфлях на босу ногу гоняется за цыпленком по их пыльному двору, он пришел в ярость: его дочь не должна так жить.
И новая цель наполнила смыслом существование Фарадея. Он собирался отыскать Максвелла Мак-Глори.
55
Он год обследовал горнодобывающую местность вокруг Твентинайн-Палмс и деревом джошуа. Неожиданно Беттина объявила, что хочет их дом переделать в гостиницу. На Рождество к ним проездом заезжал мистер Викерс, который направлялся на Гавайи распространять там Библию. Он собирался остановиться в плохонькой гостинице «Сэйджбраш». Мистер Викерс заметил, что деревья на их участке создают приятную атмосферу, особенно для уставшего путника. Тогда у Беттины появилась отличная идея. «И теперь, Фарадей, когда все больше людей проводят отпуска здесь, учитывая, что Европа сильно разрушена войной, мне на ум пришла одна идея. С моей родовитостью и умением ладить с людьми я могла бы управлять респектабельной гостиницей, которая стала бы пользоваться большим спросом».
Фарадей признавал, что его свояченица может быть отличной хозяйкой для путешественников.
Она всегда сначала думала о его уюте. В жаркую погоду она мочила простыни и вывешивала их вокруг крыльца, чтобы, пока они спали ночью, простыни охлаждали ночной ветерок. Когда он возвращался домой, Беттина всегда готовила его любимые блюда: запеченную картошку, свиные котлеты и вишневый пирог. Он пил кофе, рассматривал карты, показывал Моргане, где он был, каких животных видел, гладил ее прекрасные волосы — и был счастлив. Беттина, довольная собой, уединялась в своей спальне.
Но он не дал согласие Беттине превратить их дом в пристанище для туристов. Достаточно было того, напомнил он ей, что она заботится о Моргане и о нем. Еще он не желал, чтобы его дочь вертелась среди незнакомых людей.
И, кроме того, в тайне он надеялся, что он найдет Мак-Глори и их жизнь снова изменится. Тогда Беттине уже не нужно будет превращать их дом в отель.
56
Вопли были нечеловеческие.
Когда Фарадей приблизился к громадным валунам, с трудом справляясь со своей испуганной лошадью, он услышал, как за воплями последовали какие-то крики.
Фарадей слез с кобылы, так как дальше она идти не хотела, и побежал в ту сторону, откуда раздавались нечеловеческие вопли. Взобравшись на груду камней и рукой прикрыв глаза от слепящего солнца, он увидел ошеломительную картину.
Шоколадного цвета ослица с длинными ушами и короткой жесткой гривой передним копытом застряла в расщелине камня. Окруженная стаей койотов, ослица издавала громкие вопли и брыкалась задними копытами, а пожилой мужчина пытался отпугнуть койотов, размахивая палкой.
Приблизившись к ним, Фарадей вынул пистолет. На удивление, койоты не сдвинулись с места. Обычно при виде человека они отступали. Сейчас же два человека кричали на них, размахивали руками, но дикие собаки уходить, видимо, не собирались и спокойно наблюдали, как ослица тщетно пытается освободиться из каменной ловушки.
Фарадею пришлось выстрелить, и стая разбежалась врассыпную.
— Осторожно! — предупредил Фарадей. — Она ударит вас!
— Если я не успокою ее и не вытащу копыто, она наверняка его сломает.
Прикинув на глаз размеры испуганной ослицы и предположив, что в ней примерно сто пятьдесят фунтов, а ростом она пять футов от земли, Фарадей побежал к своей лошади взять черную медицинскую сумку, потом вернуться сюда.
Пока старик продолжал говорить: «Ш-ш, Сара, койоты уже ушли», — Фарадей быстро открыл свою сумку, собрал подкожный шприц, наполнил его из бутылочки и сделал шаг вперед.
— Осторожнее, мистер! Сара кусается, когда она напугана.
Ослица брыкалась, становилась на дыбы и била задними копытами. Увидев, что к ней приближается Фарадей, она попыталась его укусить своими желтыми зубами. Фарадей выждал момент, затем резко бросился к ослице, воткнул иглу в ее плечо, а потом быстро отскочил назад. Здоровые зубы ослицы сомкнулись в дюйме от него. Снова наполнив шприц, он опять подбежал к животному. Прошла еще минута, и ослица перестала брыкаться, а стояла, раскачиваясь из стороны в сторону.
— А теперь быстро! — велел старик. — А то она упадет — и тогда уж точно сломает ногу.
Пока одурманенное животное раскачивалось над ними, Фарадей и старатель быстро разгребали булыжники. Им удалось освободить копыто в тот момент, когда колени ослицы подогнулись, она опустилась на землю, потеряв сознание, и завалилась на бок.
Фарадей тут же начал искать на шее ослицы пульс, а когда нашел его, обследовал ее глаза. Он с облегчением вздохнул; он не убил ее.
— Рана небольшая, — сказал Фарадей и вынул антисептик и марлю, а потом осмотрел надкопытный сустав ослицы.
