Солнце закатилось за горы, и мы разъехались.
Вечера стали заметно теплее. Лето почти наступило. Надо сказать, что я путешествовал без особой системы, но во время моих странствий никогда не забывал о стремлении посетить одно конкретное место. Я собирался поехать туда с тобой, но теперь мог сделать это и один. Утром я проснулся и сравнил свое сегодняшнее мироощущение с той хандрой, что мучила меня в середине сентября. Тучи исчезли с небосвода. Я понял, что отправлюсь в то место, не снедаемый печалью. И что я пишу все это уже не тебе.
«Дельфы: прекрасные и таинственные».
Когда я ездил туда со школьной экскурсией, я написал эти слова на полях моего учебника. Мое воображение поразили не только древние каменные колонны, амфитеатр и стадион. Но и сама атмосфера. В Дельфах было что-то мистическое. На меня, мальчишку, увиденное произвело сильнейшее впечатление, и мне всегда хотелось вернуться и удостовериться, есть ли там что-то сверхъестественное, или я заблуждался по своей неопытности и незрелости.
В Древней Греции великие вожди принимали решения, только посоветовавшись с Дельфийским оракулом. Жрица восседала в храме Аполлона (ныне от грандиозного строения почти ничего не осталось), и произнесенные ею слова, после того как их интерпретировал жрец, становились руководством к действию. Существуют разные теории относительно того, что погружало пифию в состояние транса, в котором она и изрекала свои пророчества. Ее странное бормотание и галлюцинации в наше время объясняют природными парами, поднимающимися из трещины в земле (возможно, этиленовыми или метановыми).
На протяжении тысяч лет Дельфы были религиозным центром. Люди преодолевали большие расстояния, чтобы совершить необходимое жертвоприношение и получить совет. Постепенно вера в могущество оракула была утрачена, и тогда люди стали искать альтернативу, находить истину в молитве, толковать движение небесных светил, читать по картам Таро, смотреть в кристалл или (в Греции) разглядывать рисунок кофейной гущи, остающейся в чашке. Сегодня просветления ищут так же рьяно, как и в прошлом, просто поиски идут в другом направлении.
Иногда, возвращаясь в то место, которое когда-то нас потрясло до глубины души, мы находим, что великолепие его не столь масштабно, и разочаровываемся. Но Дельфы оказались еще более необыкновенными, чем я их запомнил, и впечатляли сильнее прежнего. К тому же теперь здесь появился интересный музей с восхитительными скульптурами. В этот ослепительный майский день я вновь ощутил магию Дельф.
Вечером я отыскал маленький отель в рыболовецкой деревне неподалеку и остановился там. На следующее утро за завтраком я увидел молодую женщину — она сидела за столиком одна. В пустом зале молчать было неловко, поэтому мы разговорились.
Поначалу я не понял, что она гречанка. Мне показалось, что она путешествует, как и я. Меня сбил с толку ее вид: стильная короткая стрижка, дорогой жакет, сумка цвета верблюжьей шерсти с дизайнерским ярлычком. Но когда женщина назвала свое имя — Афина, мне стало ясно, что я ошибся.
— Приехала на уик-энд, — сказала она на идеальном, чуть отрывистом английском. — Я живу в Германии.
Это объясняло, почему она мало отвечала моим представлениям о гречанках, а когда я узнал, что Афина недавно окончила университет и обосновалась в одном из городов Северной Европы, меня перестали удивлять ее стриженые волосы, шик, одежда в стиле унисекс.
— И как вам нравится в Германии?
Мне казалось, что это вежливый вопрос. Я не спрашивал, почему она сделала такой выбор. Она была одной из многих тысяч экономических мигрантов из Греции, отправившихся на поиски работы в другие страны.
— Там неплохо, — уклончиво ответила Афина. — Банковские сотрудники получают хорошие деньги.
Я оставил эту тему. Мы заговорили о Дельфах, я расспрашивал ее о впечатлениях, о том, понравился ли ей музей, и все в таком роде.
Афина ни с того ни с сего вдруг сказала нечто столь личное, что я потерял дар речи.
— Я приехала, чтобы найти себя. — Она оторвала взгляд от тарелки и улыбнулась — впервые за все время нашего разговора. — Вы знаете, что было начертано над входом в храм Аполлона? — продолжила она. — «Гноти се автон» — «Познай себя».
Я кивнул.
Она принялась возить кусочек томата по тарелке, но вдруг подняла голову и посмотрела мне в глаза.
— Я думаю, что впервые в жизни поняла себя, — произнесла она.
Ее глаза сияли от возбуждения. Серьезность исчезла, и, рассказывая мне свою историю, Афина все больше и больше оживлялась. Она становилась все меньше похожей на немку и все сильнее — на гречанку.
— Я видела свое будущее!
«Познай себя»
«Γνωθι Σαυτον»
Месяц тому назад Афина находилась на двадцать восьмом этаже офисного здания в Дюссельдорфе. Если она бросала взгляд в окно с тонированными стеклами, то видела другие такие же окна. Здесь всюду стояли высоченные здания, сверкавшие стеклом, и, на взгляд Афины, они существовали только для того, чтобы отражать друг друга. Располагались в них международные банковские корпорации. Здесь работали банкиры, адвокаты, брокеры, управляющие хедж-фондами и финансисты, которые существовали для того, чтобы обслуживать друг друга в режиме некоего самодостаточного вечного двигателя.
Термины «рефинансирование», «голубые фишки», «реструктуризация налогов», «правовой аудит», «офшор» и им подобные парили над столом совета директоров. Афина размышляла над языком бизнеса. Он легко осваивался на английском, немецком или греческом, но роль играло, казалось ей, не то, что ты говоришь, а как говоришь.
Перед каждым участником заседания рядом с блокнотом и заточенным карандашом стояла на блюдечке чашка со слабым фильтрованным кофе, уже изрядно остывшим. Эти предметы, занимавшие почти весь стол, были не менее бесполезны, чем само совещание: все делали заметки в айпадах и прихлебывали капучино, купленный навынос.
Афина украдкой поглядывала на часы. Совещание продолжалось почти два часа, но участники разобрали только половину вопросов повестки. Женщина подавила зевок. Ее презентация новой телекоммуникационной компании, нуждавшейся в рефинансировании, уже состоялась, и теперь выступал коллега, который с помощью «Пауэр-Пойнта» презентовал некоторые финансовые прогнозы. Он был новым сотрудником, сверхамбициозным и сверхкомпетентным.
