– Н-да? – сверкнул своими маленькими очечками Тау. – Тогда жаль, что я проявил благородство… Хотя… Знаешь, мне показалось, что этот ее марьяжный интерес имел какую-то иную подоплеку… Трефовую, что ли…
– Можно без картежных аналогий? – нахмурился Арсений. – Что ты имеешь в виду?
Тут на коммунальную кухню вошли две Ванькины девчонки: негритянка и блондинка.
– Ну, ма-альчики, – капризно проговорила негритянка на правильнейшем русском языке. – Что вы здесь спрятались? Мы там скучаем! Идемте танцевать!
– Идите-идите, – отослал их Ваня. – Потанцуйте пока друг с другом. Порадуйте моего профессора. Покажите ему стриптиз. А мы сейчас будем…
Нахальные девчонки расхохотались и, дразня Ваню, поцеловались друг с другом в губы.
– Идите-идите, резвушки.
Тау выпроводил девушек и плотно закрыл за ними дверь.
– Так вот, – обратился Иван к Арсению, – мне показалось – когда эта Милена пыталась совратить меня с пути истинного, – что она держала в уме что-то иное, чем просто секс… Ну а потом эти мои догадки получили подтверждение…
– В смысле?
Иван стряхнул пепел в раковину. Потом глубоко затянулся папиросой «Наша марка» и продолжил:
– История имела продолжение…
Тау сделал паузу.
– Какое? – поинтересовался Арсений.
После той злосчастной, пьяной ночи с Миленой он с ней ни разу не виделся.
И нисколько ему не хотелось ее видеть. Как отрезало.
Дважды Милена звонила ему. Первый раз – еще до возвращения Насти. Второй раз – когда та уже вернулась.
Оба раза Арсений говорил со своей бывшей подружкой настолько сухо, что Милена сама довольно быстро сворачивала разговор.
Арсению было неприятно все, что связано с ней. В том числе – воспоминание о том, что он однажды все-таки не устоял и был с ней близок. Черт бы побрал эту Милку.
– А продолжение было такое… – сказал Тау. – Позавчера Милена снова вышла на меня. Теперь уже, успокойся, о сексе речи не было…
– А я и не беспокоюсь, – усмехнулся Арсений.
– …Теперь Милена выступила в роли делового человека, – продолжал Иван. – В роли посредника… Бизнесмена… Она сказала, что представляет крупную западную медицинскую корпорацию. Какую конкретно, не назвала… И предложила она мне знаешь, что?…
– Ну?
– Продать рецепт нашего препарата. Из катрана.
– Что?! – воскликнул Арсений.
– Что слышал. Смотри, что получается. – Тау усмехнулся. – Сначала Милка, видишь ли, попыталась добыть рецепт при помощи своего роскошного тела… Совратить меня!… Но не вышло. Стоек оказался оловянный солдатик… Тогда она – сучка, блин! – прости, если я оскорбляю этими ругательствами твои чувства, – решила со мной сторговаться… Начала она ни много ни мало с тысячи североамериканских долларов… За твой, замечу, рецепт…
– Ого! – присвистнул Арсений.
– Тут я решил темнить, – продолжил Иван. – Стал набивать цену. И она пошла на повышение. Две тысячи, говорит… Потом – пять!…
– Сильно.
– Подожди, это еще не все… И так она догнала ставку до пятнадцати тысяч «зеленых»… Представляешь? Пятнадцати!…
– Да, мощно… – пробормотал Арсений.
– Ну, я с ней доторговался до пятнадцати – мне показалось, что дальше она уже не пойдет, – а потом и говорю: «А вы знаете, мадам: я рецепта не знаю. И никто не знает. Кроме босса нашего, товарища Арсения Челышева… К нему, говорю, вы, мадам, и обращайтесь…»
– Ах, вот в чем дело… – протянул Арсений.
– Она чуть не лопнула от злости, – усмехнулся Тау. – Разозлилась, видать, что столько времени со мной потеряла… Она, видишь ли, сначала хотела, пользуясь своей неземной красотой, – Тау иронически хмыкнул, – отыметь меня… И получить забесплатно то, на что ей заграничные хозяева выделили бабки… Ох, какие немаленькие бабки… А потом выяснилось, что она вообще со мной напрасно теряла время…
– Да я не об этом, старик… – поморщился Арсений.
Тау вопросительно поглядел на него.
– Она, Милена, мне сегодня звонила, – хмурясь, пояснил Арсений. – Меня дома не было… И Милка разговаривала с Настеной. И она ее прямо-таки умоляла, чтобы я ей перезвонил… Говорила, что страшно важное дело… Денежное!… Я перезванивать, естественно, не стал…
– А напрасно. Был бы уже богаче на пятнадцать штук гринов. Как минимум.
– Да, дела… – протянул Арсений. – Значит, и ко мне она в постель не просто так влезла…
– По-моему, старик, – усмехнулся Тау, и его очечки саркастически блеснули, – такая девка, как Милена, ничто никогда не делает просто так… Но ты не волнуйся – она тебе еще позвонит… Уже в качестве бизнесменши… Это уж как пить дать.
– Пятнадцать тысяч баксов – это неплохо… – пробормотал Арсений.
– Ты знаешь, – покачал головой Иван, – мне кажется, что пятнадцать – это не предел… Она тебе и все двадцать предложит. И даже, наверное, двадцать пять… Очень, как мне показалось, этой западной корпорации нужен твой рецепт…
– Значит, – задумчиво пробормотал Арсений, – в нем все-таки что-то есть… Значит, он действительно вылечивает…
– А ты что, сомневался? – хмыкнул Тау.
– …Иначе, – продолжил Арсений, не обращая внимания на реплику Ивана, – западники за ним бы не охотились… И ведь это они – наверняка они, сволочи! – стояли за разгромом нашего кооператива… Милка мне об этом говорила… Они просто конкурентов уничтожали…
– Может, ты лучше начнешь все снова? Новый кооператив откроешь? В другом месте, с другими партнерами?
– Нет, – задумчиво покачал головой Арсений. – С западными фирмачами мне не справиться. У них же все, блин, чиновники куплены. Они ведь могут здесь, в Союзе, делать что хотят… Черт с ними!… Продам им рецепт… Дедуля меня простит…
– Точно решил? Уверен?
– Абсолютно.
– Ты, главное, друган, – усмехнулся Тау, маскируя под иронией свою искательность, – когда продашь – про меня не забудь. За посредничество – или там за благую весть – возьму я с тебя двадцать процентов…
– Черт побери! – воскликнул Арсений. – Да мы с тобой, Ванька, станем богатыми людьми!… В награду за все наши мучения!…
– Ну, – усмехнулся Тау, – богатым у нас станешь ты. А я просто буду небедным.
– Я тебе, старик, и тридцать процентов подарю!… – в порыве великодушия воскликнул Арсений.
…Впоследствии Сеня вспоминал: подобная ситуация – когда у тебя просят двадцать процентов, а ты сам предлагаешь тридцать – была в России возможна только в самом начале девяностых: во времена младенческого, романтического бизнеса. Когда все вокруг были дружбаны и благородство стояло – и стоило! – выше, чем прибыль… А уже через год-два за десять лишних процентов комиссионных запросто могли убить…
