Банк Merrill Lynch споткнулся в основном по той причине, по которой это делают все банки: он неразумно рисковал собственным капиталом в погоне за прибылью
Что касается инвестиционных банков, то управление рисками для них имеет еще большее значение, поскольку им разрешено делать инвестиции, используя собственный капитал. До отмены в 1999 году Закона Гласа – Стигала депозитарным банкам запрещалось инвестировать непосредственно в компании, которым они оказывали консультационные услуги. Они могли только выдавать займы, что приносило им сравнительно небольшую прибыль. Инвестиционные банки, как венчурные компании, могли вкладывать капитал в компании, которые они поддерживали ради получения значительных прибылей. В хорошие времена, особенно в период роста пузыря на рынке недвижимости, с 2004 по 2006 год, инвестиционные банки бросились заниматься субстандартными закладными – получать рекордные прибыли от секьюритизации и продажи созданных на основе закладных активов. Но из всех инвестбанков только Goldman Sachs внял предупреждениям своих собственных риск-менеджеров, которые стали бить тревогу в конце 2006 года.
По мнению Тейна, Merrill Lynch может усовершенствовать систему внутреннего контроля и платить бонусы сотрудникам исходя из общих успехов компании, а не просто успеха отдельных отделов внутри компании. Именно соблазн огромных бонусов и привел к тому, что сотрудники отдела фиксированного дохода продолжали накапливать CDO, после того как на рынке этих инструментов начался спад. Такие усовершенствования сделают компанию в большей степени похожей на Goldman Sachs – самый успешный инвестиционный банк на Уолл-стрит.
Представителям Temasek, фонда благосостояния Сингапура, нравился подход Тейна, как и Davis Advisers – управляющей компании с Манхэттена. В канун Рождества, меньше чем через четыре недели после выхода Тейна на работу, Merrill Lynch объявила о привлечении 6,2 миллиарда долларов от Temasek и Davis Advisers.
Именно соблазн огромных бонусов и привел к тому, что сотрудники отдела фиксированного дохода продолжали накапливать CDO
То, что новый руководитель компании уже улетел в Колорадо, чтобы провести в своем загородном доме рождественские каникулы и покататься несколько дней на лыжах, не имело никакого значения для его новых подопечных из Merrill Lynch, которые были в восторге получить кредит доверия от сторонних инвесторов.
Скорость, с которой Тейн заключил сделку, укрепило доверие, которое испытывали к нему на рынке. В сообщении, подготовленном для СМИ, Temasek, который собирался вложить 5 из 6,2 миллиарда долларов, выражал свое доверие к способности Джона Тейна вести компанию Merrill Lynch вперед. Но здесь был один подвох: фонд из Сингапура настаивал на применении пункта о пересмотре (reset clause) в отношении своих вложений, так что если в течение 12 месяцев Merrill Lynch для привлечения инвестиций вынуждена будет продавать акции по цене ниже той, что заплатит Temasek, – 48 долларов за штуку, то банк выплатит фонду разницу. Другими словами, будущие инвесторы не могли покупать акции Merrill Lynch по цене ниже указанной без того, чтобы фонд не получил компенсацию за снижение цены.
Флеминг и Тоси убеждали Тейна уговорить фонд отказаться от этого положения, тогда как Вецель, в первую очередь контактировавший с сотрудниками Temasek, настаивал на том, что без этой гарантии фонд из Сингапура не станет вкладывать деньги в Merrill Lynch. Вместо того чтобы настаивать на своем и, возможно, убедить Temasek отказаться от этого пункта в обмен на снижение цены акций, Тейн решил, что лучше заключить сделку, чем торговаться. В конце концов, Temasek настаивал на тех же гарантиях, когда заключал похожую сделку с Citigroup. Кроме того, едва ли стоит беспокоиться о данном положении теперь, когда приход Тейна уже остановил медленное снижение стоимости акций компании.
Глава 7
Самый умный
« Если Тейн был действительно самым умным, то его повторяющиеся заявления о достаточности капитала в компании никак эту характеристику не подтверждали. Как раз наоборот »
Благодаря объявлению о привлечении 6,2 миллиарда долларов, сделанному в сочельник, даже Флеминг мог расслабиться впервые за несколько месяцев.
Для Эрика Хитона, казначея компании, каникулы закончились слишком быстро. 31 декабря, когда из торгового отдела фиксированного дохода компании были получены окончательные данные, итоги торгов обернулись неприятным сюрпризом: убытки Merrill почти в два раза превысили сумму, которую его команда назвала всего месяц назад.
Убытки росли по двум причинам. Как и у других инвестбанков на Уолл-стрит, у Merrill Lynch на балансе находились активы, стоившие сотни миллиардов долларов. Обычно стоимость активов торговой компании определяется на основе самой последней цены, сложившейся на рынке.
Например, если Merrill Lynch владела одним миллионом акций General Electric и торги по ним закрылись при цене 20 долларов за акцию 28 декабря, то стоимость пакета акций, которым владела компания, будет равняться 20 миллионам долларов.
Для большинства инструментов, таких как акции и обыкновенные облигации, этот процесс оценки их стоимости является простым и надежным. Но проблема баланса Merrill Lynch заключалась в том, что на нем числились обеспеченных долговых обязательств на сумму 35 миллиардов долларов и на миллиарды долларов других структурированных продуктов (arcane investments), чью базисную стоимость трудно оценить. CDO могли стоить 35 миллиардов долларов в тот момент, когда происходила их секьюритизация, но не может быть, чтобы их стоимость оставалась прежней.
Когда 2007 год близился к завершению, американский рынок недвижимости находился в свободном падении. Эпицентром проблем стал рынок субстандартного ипотечного кредитования, на котором неквалифицированные инвесторы избавлялись от закладных, распространяемых неосторожными кредиторами (profligate lenders), особенно на таких перегретых рынках, как рынки Калифорнии, Аризоны, Невады и Флориды.
Эпицентром проблем стал рынок субстандартного ипотечного кредитования
Случаи отчуждения заложенных домов (home foreclosures) стали настолько массовыми, что стоимость ценных бумаг, обеспеченных субстандартными ипотечными кредитами, также стремительно падала вниз, создавая убытки, которые отражались на бухгалтерских балансах инвестиционных банков на Уолл-стрит. Но поскольку рынок этих ненадежных продуктов (dodgy products) исчезал, то практически невозможно было зафиксировать подлинную стоимость этих активов. В отличие от акций General Electric, которые можно было когда-то приобрести по 30 долларов за акцию, а теперь они стоили по 20 долларов за акцию, не было способа точно рассчитать текущую стоимость инвестиции на сумму 100 миллионов долларов, обеспеченной субстандартными ипотечными кредитами. В октябре 2007 года эта инвестиция могла уже стоить 90 или даже 85 миллионов долларов. А к концу того же года, когда покупателей не было видно на горизонте, любой банк с Уолл-стрит мог оценить ее в 70 миллионов долларов и получить убытков на 30 миллионов за квартал только по этой позиции.
