Джимми был понятным образом весьма чувствителен к проблеме плохой кармы. Вскоре после своего возвращения из Америки в тот год, он нахмурился: «Использовать это понятие в принципе неверно, и то, как кто-либо употребляет его применительно к нам, просто шокирует меня. Вся суть группы в развлечении, я не вижу какой-либо связи между [смертью Карака] и кармой, это нонсенс».
В конечном счете, как скорбящий отец, Роберт Плант просто нуждался в том, чтобы его оставили в покое, чтобы время излечило его и, по крайней мере, зарубцевались раны, которые никогда не излечатся полностью. Вопрос о будущем Led Zeppelin пришлось просто отложить — снова. Но в этот раз уже не было ежедневных звонков от Пейджа, справлявшегося о его состоянии. На частной встрече в Лондоне они с Грантом решили, что дадут Роберту «три месяца или три года, сколько ему будет необходимо», как выразился Грант. «Я чувствовал, что отдалился от всего этого, — сказал Роберт, много лет спустя оглянувшись назад. — С группой я не чувствовал себя комфортно. Мы прыгнули прямо через обруч, и, поскольку мой обруч был в огне, я уже не понимал, стоило ли оно того».
Наркотики теперь тоже стали проблемой. После смерти Карака Плант стал воспринимать кокаин и особенно героин в совершенно ином свете — как и тех, кто его принимал, например, Пейджа. «Пристрастие к порошку было худшим, что только можно представить, тратой своего времени и тратой времени всех остальных, — сказал он. — Ты оправдываешься перед самим собой, почему все идет не так или что происходит с твоим потенциалом. Сначала ты обманываешь себя, а потом — трешь свой нос. Настало время, — заключил он не без оснований, — бросить…»
15
Флигель
После похорон Карака Роберт Плант полностью оставил Led Zeppelin и, как он выразился позже, «отдалился ото всех на год… когда ты проходишь через такое и оказываешься в такой ситуации, все твое щегольство и манеры рок-звезды рассеиваются. Ты перестаешь воспринимать себя серьезно».
Разговаривая с ним в 2005 году, я удивился, как он вообще вернулся в группу. «Да, ну… когда взрослеешь, плечи становятся шире и приходится оказываться в совершенно незнакомых областях ради тех, кого любишь».
Да, сказал я, но ты тогда не был особо взрослым — тебе было всего двадцать девять.
«Это точно. Но именно я склонил Бонзо к тому, чтобы тот вступил в The Yardbirds, и именно он вернул меня в замок Клирвелл, чтобы создать In Through The Out Door. И это именно он так красиво играл [на этой пластинке]. Так что он поработал надо мной, говоря… — он запнулся, едва воспоминания нахлынули на него. — Знаете, я только и делал, что шатался вокруг с дробовиком и бутылкой Johnnie Walker, целясь в журналистов».
И разговор с Бонзо вывел тебя из этого состояния? — спросил я.
«Да. Я не хотел оставлять семью, понимаете? Не хотел бросать Кармен и Морин. И еще, честно говоря, я не знал, есть ли в этом смысл. Джон пришел и разъяснил, почему это было правильно. А потом заснул на афганской подушке и проснулся двенадцать часов спустя! — он сделал паузу. — Думаю… не в обиду остальным, кто был в то время рядом, только он знал меня вне успеха».
Конечно, не только Планту было сложно справиться с последствиями смерти Карака. Судьба его обожаемых Zeppelin снова была под вопросом, который в этот раз мог разрешиться не в их пользу, и у Джимми Пейджа не оставалось ничего, кроме времени, — что было гибельно для того, кто страдал от мучительной героиновой зависимости и располагал огромными деньгами, чтобы постоянно подпитывать ее. Понимая, что он медленно погружается в трясину, Джимми организовал для себя, Шарлотты и Скарлет двухнедельный отпуск в Гваделупе в Вест-Индии, пригласив Ричарда Коула присоединиться к ним и предложив ему попробовать вместе бросить героин, напиваясь белым ромом в течение всего их путешествия. Чудесным образом это импровизированное лечение сработало — по крайней мере, на время. В сентябре, вернувшись в Англию и будучи относительно «чистым», хотя он по-прежнему много пил и нюхал кокс, Джимми старался не пускать себе в голову тяжелые мысли, оставаясь активным, выступая в пользу детской благотворительной организации под названием Goadiggers и работая в собственной домашней студии, внимательно прослушивая бесконечные часы живых записей Zeppelin вплоть до концерта в Альберт-холле 1970 года для намечавшегося в перспективе «хронологического живого альбома», который, как он убедил Джи, стал бы как раз той вещью, которая могла бы заполнить тот период, пока они ждали, когда Роберт снова склеит свою жизнь.
Но шли недели и месяцы, а проект так ни во что и не вылился, и к Рождеству 1977 года его уже даже не обсуждали, а Джимми погрузился в депрессию, снова принимая героин и делая… не особенно много. Когда вскоре после этого однажды поздно вечером Гранта увезли в больницу, после того как у него случился легкий инфаркт, или «испуг сердца», как он сам сказал группе и всем остальным, кому нужно было знать («все из-за давления», с облегчением объяснил он, закрывая глаза на губительно огромное количество кокаина, который он все еще ежедневно принимал), казалось, что справиться с этим невозможно. Хотя слухи о «Расколе Zeppelin» теперь снова набирали оборот, Пейджу не оставалось ничего, кроме как сидеть и ждать, заполняя пустоту, каждый день открывавшуюся перед ним, наркотиками и выпивкой. Даже его оккультные «исследования» больше не интересовали его, как раньше. Он все еще владел Болескином и сокровищами Кроули, все еще читал книги, над которыми засыпал в предрассветные часы почти каждую ночь. Но страсть к этому в нем угасла.
Однако к весне 1978 года Морин снова забеременела и процесс излечения семьи Планта был наконец запущен. Примерно в то же врем Рой Харпер дал интервью фермерскому журналу, в котором он в основном рассказывал об овце, живущей у него в саду, но также упомянул и то, что работал с Джимми Пейджем, помогая тому с написанием текстов для следующего альбома Zeppelin. Когда Роберт, в своем стремлении стать фермером подписавшийся на этот журнал, прочитал статью, он пришел в ярость и сразу позвонил Джимми впервые за прошедшие месяцы, потребовав объяснений. Застигнутый врасплох, но в то же время не рассердившийся, увидев, как явно его певец по-прежнему переживает о собственной роли в группе, Джимми отрицал участие Харпера, предположив, однако, что, возможно, для группы настало время наконец снова собраться, просто встретиться и узнать, как у всех дела. Роберт, над которым также поработал Джон Бонэм, покорно согласился приехать в замок Клирвелл, неоготический особняк XVIII века, находившийся в Лесу Дина, неподалеку от его дома на границе Уэльса.
По общему мнению, в замке обитало непокорное привидение, женщина, приводившая в беспорядок запертые комнаты и певшая по ночам на лестнице колыбельные своему призрачному ребенку, играя при этом на бренчащей музыкальной шкатулке, и атмосфера краткого визита Zeppelin не была многообещающей. Обосновавшись в подвале, группа поначалу джемовала в течение нескольких дней, исполняя все, что было удобно петь Роберту, но, несмотря на постоянные подбадривания Джимми и наигранно добродушную поддержку Гранта, искры все никак не вылетали, и группа снова разошлась в разные стороны.