Плант признавал, что в их отношениях были взлеты и падения. «Мы гневались друг на друга, — рассказал он мне в 2005 году. — [Но] у нас, меня и Бонзо, был запас прочности на многие годы вперед, к которому мы могли вернуться вместе. Даже хотя потом мы стали сами по себе, мы по-прежнему жили, словно в шести милях друг от друга. Время шло, мы отдалялись. Ведь Бонзо был поглощен своим скотом и фермой, а я все еще был среди того, что сам называл хипповством, — захватов разрушенных домов с кучкой скитальцев, только что вернувшихся из Афганистана, полных грузовиков травки, знаете, клевых вещей, — и постройки своеобразного сельского рая. Но мы всегда умудрялись встречаться. Были футбольные матчи, в которых мой паб играл против его паба. У меня все еще есть где-то видеозаписи этого. Моим пабом был The Queen’s Head, а его паб назывался The New Inn. Звездой The New Inn был левый крайний нападающий, однорукий парень, который выигрывал вбрасывание. А если я играл за The Wolves в каком-нибудь благотворительном матче, Бонзо появлялся там и дразнился».
На гастролях летом 1973 года идея сделать полнометражный «концертный фильм», о которой они подумывали с того момента, как решили не показываться на телевидении, снова появилась на повестке дня. Грант, не склонный входить в мир, где у него практически не было опыта, всегда отвергал ее. Теперь, когда тур подошел к своей кульминации, он уступил. 14 июля, менее чем за две недели до конца гастролей, он позвонил Джо Массоту, с которым познакомился, когда тот снимал группу на фестивале в Бате в 1970 году, и приказал ему «тащить свою задницу сюда». Массот, как полагается, прибыл с поспешно собранной командой как раз на последнюю неделю концертов в Балтиморе, Питтсбурге и Бостоне, где снял несколько сцен за кулисами, прежде чем приехать в Нью-Йорк на заключительные шоу тура — состоявшего из тридцати трех выступлений, — которые прошли 27, 28 и 29 июля в Мэдисон-Сквер-Гарден. Массот с командой заснял первые два представления. Отснятый в Бате в 1970 году материал был темным и непригодным к использованию. На этот раз Массот был настроен запечатлеть группу во всей их новообретенной, многоцветной славе.
«К тому времени, как мы добрались до Гардена, — рассказал Роберт, — все обернулось совершенно другой стороной. Тогда это вызывало восхищение, и чувство свободы, исходившее от всего этого, было потрясающим. Мы были музыкантами-пиратами и готовы были попробовать все, и для меня Мэдисон-Сквер-Гарден стал судьбоносным моментом. До того времени я не думал, что когда-либо смогу вообразить что-то вроде этого, ведь там так много энергии циркулировало между нами и зрителями. Это было как исполнение мечты, о существовании которой ты даже не догадывался. После я подумал: теперь мы знаем, что случилось с Джуди Гарленд!»
Потом, посреди триумфа — беда. После заключительного концерта в Нью-Йорке обнаружилось что около 200 тысяч долларов наличными пропали из депозитной ячейки команды в отеле Drake, где они жили. Деньги в купюрах по 100 долларов вечером накануне первого концерта в Гардене положили в ячейку Ричард Коул и юрист группы Стив Вайс — это был гастрольный фонд группы, больший, чем обычно, чтобы расплатиться за Звездолет и заплатить съемочной бригаде по окончании последнего концерта. Ключи от депозитной ячейки был только у Коула и персонала отеля, и подозрение пало на авантюрного гастрольного менеджера группы, которого сразу арестовали и задержали для допроса. Его освободили на следующий день после искусных маневров юристов группы и добровольного прохождения теста на детекторе лжи — с которым, к изумлению полицейских, он блестяще справился. Большей части группы о краже рассказали после концерта, а Джимми проинформировали за кулисами во время длинного соло Бонзо на ударных. Прежде чем вызвать полицию, Коул прочесал номера группы на наличие наркотиков. Но когда в дело вмешалось ФБР, была проинформирована пресса, и на следующий день горячие заголовки сияли по всему миру. Грант потерял хладнокровие и ударил репортера The New York Post, выгоняя его из отеля, после чего его арестовали и доставили в местный полицейский участок. В итоге Голдберг созвал пресс-конференцию, чтобы попытаться разрядить обстановку. Но Джи снова рассердился, когда другой репортер из The Post спросил его, не была ли кража рекламным трюком.
Когда пыль улеглась, Грант признал себя виновным в оскорблении, и дело было отложено с перспективой закрытия, Коул, все еще находящийся под подозрением полиции и прессы, позже выиграл суд против отеля Drake, в то время как совершенно истощенная группа улетела домой в Англию. Шарлотта так встревожилась, увидев, в каком состоянии был Джимми, что попыталась отправить его в санаторий. Но он отверг эту идею, хотя и признал, что чувствовал, что его место в монастыре. «Было такое ощущение, что кран с адреналином не закроется».
В этом ажиотаже, который так никогда и не стихнет полностью, был более тягостный вопрос: если ни Коул, ни собственная охрана отеля не брали денег, то кто украл их? Сейчас хорошо известно, что в начале семидесятых в музыкальный бизнес начала проникать мафия. Бывший наставник Гранта Дон Арден рассказал мне историю о том, как всего через несколько месяцев после кражи в Drake Джо Пагано — глава одного из пяти мафиозных кланов — прислал одного из своих приспешников, «Биг Вааселя», угрожавшего Ардену физической расправой за сценой во время концерта в нью-йоркском театре Palace, сообщить Дону, что теперь он сам будет менеджером его собственной группы ELO. Только потому что Дон смело встретил их натиск, как он сказал, выступив с собственными контругрозами, его позже пригласили на ланч с главой клана Джо Пагано, с которым их впоследствии связала крепкая дружба, и таким образом обещанного захвата ELO удалось избежать. Могла ли кража денег Zeppelin из отеля Drake, произошедшая всего несколькими месяцами ранее, тоже быть связана с мафией? Возможно, такая же попытка «захвата» Zeppelin у Гранта закончилась демонстрацией силы банды? Так как ни Грант, ни кто-либо еще из окружения Zeppelin никогда не упоминали этого, теперь это кажется маловероятным.
И таким образом получается, что вина лежит или на персонале отеля, или на самой группе: а первое чрезвычайно неправдоподобно, учитывая, как сильно отели вроде Drake зависят от своей репутации тихой гавани для транжир. И остается только группа. Вопрос таков: зачем им, гипотетически, «красть» свои же деньги? Один возможный ответ: чтобы сохранить их. Британское лейбористское правительство тогда ввело драконовский налог в девяносто пять процентов для наиболее состоятельных граждан страны, и Led Zeppelin были не единственными среди групп, пользовавшихся мировым успехом, кто искал способы обхода проблемы, считая налог чрезвычайно несправедливым, ведь в те времена средний срок жизни успешной рок-звезды редко превышала два-три года. Самый простой вариант — бегство от налогов — применили в тот период несколько современников Zeppelin, включая The Rolling Stones, Элтона Джона, Рода Стюарта, Эрика Клэптона, Дэвида Боуи, Status Quo и многих других. Под конец американского тура 1973 года не могло ли случиться так, что Грант придумал план, как придержать хотя бы несколько пачек наличных, которые группа бы оставила себе, заставив их «исчезнуть»? Редактор журнала Classic Rock Джеофф Бартон, как в середине восьмидесятых Грант хвастался ему, что привозил в Британию «чемоданы с двойным дном», набитые пачками наличных, с разных гастролей Zeppelin. Но это могло быть пустой болтовней человека, любившего растянуть свой обед. К тому времени Грант был прекрасно осведомлен о своей репутации и любил поиграть на ней. А может, он просто говорил правду.
