— Есть. Поедем ко мне на работу. Там я за полчаса узнаю, у кого в городе имеется красная «Мазда»-тройка.
— Боюсь, список будет немаленький.
— Ничего, ты всех допросишь. Расколются, как миленькие, дня не пройдет. Интересно, чем ты их берешь?
— Отверткой, — припоминаю его недавний промах.
Игорь надевает шлем и то ли не слышит, то ли игнорирует мое последнее замечание. Мотоцикл оживает. Я прижимаюсь к плечу Игоря. Несмотря на пластиковое забрало, в ноздри проникает горьковатый аромат его кожи. Я так глубоко втягиваю носом воздух, что голова идет кругом. Приходится сильнее прижаться к спине Игоря, чтобы не свалиться с мотоцикла на повороте. Мы останавливаемся возле странного двухэтажного здания, больше напоминающего кирпичную коробку. Я снимаю шлем, чтобы убедиться, что зрение меня не подводит: к стене прибиты два настоящих мотоцикла. Игорь, сидя, осматривает здание так, будто, как и я, видит его впервые. Картина ему явно нравится. Он довольно кивает и, раскинув руки, объявляет:
— Добро пожаловать в святую святых байкерского движения! Батон, открывай! — кричит двустворчатым металлическим дверям.
Полминуты спустя одна из створок открывается, и на пороге нас встречает кучерявый парень в огромных пластиковых очках и комбинезоне. Улыбаясь во все тридцать два зуба, он кричит:
— Батон, Батон! Че сразу Батон…
Увидев меня, он замирает на полуслове. Игорь отодвигает окаменевшего парня в сторону и пропускает меня вперед. Батон неожиданно приходит в себя и, подпрыгивая, убегает в глубь здания. Через минуту оттуда доносится крик:
— Мужики, шеф модель притащил!
— Какую? Серия? Номер? — раздаются голоса в ответ.
— Топ-модель, самую настоящую, одни ноги два метра!
Игорь пропускает крики мимо ушей и подталкивает меня вперед. Мы проходим по коридору вдоль расставленных в ряд мотоциклов.
— Это трупы, — машет в их сторону Игорь. — Что у нас здесь? — приподнимает полиэтиленовый чехол на одном из мотоциклов. — Тоже труп, — переходит к следующему и чуть не подпрыгивает от радости. — Смотри, какая красота! На прошлой неделе покрасили.
Я нехотя наклоняюсь и заглядываю под чехол. С языка почти срываются слова: «Мы не за этим сюда приехали», но тут я замечаю яркий глянцевый бок мотоцикла и охаю от восхищения. Он на самом деле прекрасен: оранжевый корпус подсвечивает стальное обрамление, как заходящее солнце — морскую воду. Рука сама тянется потрогать эту красоту, но Игорь тащит меня в комнату, вдоль стен которой выстроились мотоциклы. В промежутках виднеются компьютерные столы, Игорь подводит меня к самому большому из них. На кожаном кресле висит настоящая байкерская куртка, с молниями и клепками. Именно этой детали не хватало, чтобы представить Игоря в образе байкера, только не шаблонного, с грязными сосульками волос и торчащей в стороны бородой, а неправдоподобно гламурного, с модной прической и легкой небритостью, будто сошедшего с обложки глянцевого журнала.
— Это мое кресло, — хвалится он.
— А я думала, у тебя личный кабинет. Ты же начальник!
— Я не конторская крыса. Я сам, этими руками, — подносит чистые пальцы с ухоженными ногтями к моему лицу он, — копаюсь в мотоциклах.
— Сколько человек здесь работает?
— Со мной пять, а без меня никто не работает.
— Шеф, у нас будет секретарша? — заглядывает Батон, пританцовывая под звуки старого рок-н-ролла, доносящегося из огромных, словно в кинотеатре, колонок. Следом за ним, хихикая, как маленькие дети, на пороге появляются еще трое мужчин.
— Вот это цыпа, — присвистывает качок в костюме цвета хаки.
— Родион, — с самым серьезным видом протягивает мне руку мужчина в вязаной шапочке.
— Мы его рабы, — говорит высоким, почти детским, голосом низенький полный паренек в джинсах с оттянутыми коленками. — А вы кто будете?
— Мужики, это Дина, — объявляет Игорь. — Дина, это мужики. И нет, Батон, она не будет работать у нас секретаршей. Я вообще никогда не приведу женщину-секретаря в ваш дружелюбный блудливый коллектив. Будешь ко мне с этим приставать — уволю.
— Я думал, рабов не увольняют, а продают…
— Покажите гостье, чем вы здесь занимаетесь, когда я за вами наблюдаю. А я пока отлучусь. Надо навести кое-какие справки.
— Раньше он сюда подружек не приводил, — замечает Батон, когда за Игорем закрывается дверь.
— Я не подружка.
— Да, а кто? — спрашивает мужик в шапочке.
— Любовница? — предполагает коротышка.
— Нет, — стараюсь сохранять невозмутимый вид, — соседка.
Мужчины переглядываются.
— Другое дело, — замечает качок.
— Соседка — это уже серьезно, — кивает головой коротышка.
— Игорь помогает мне разобраться с одним делом, — непонятно с какой стати оправдываюсь я.
— Это многое объясняет, — смеется Батон.
Кажется, он, как и я, не понимает, чему так удивляются остальные.
— Он нам всем в свое время помог разобраться с делами, — говорит мужик в шапочке.
Я вспоминаю слова коротышки о рабах, и мне становится не по себе.
— Ты чего так испугалась? — не то спрашивает, не то наезжает качок. — Помог в хорошем смысле!
— Прямо на душе полегчало.
— Я к нему пришел бабла просить, а он мне предложил заработать самому.
— Ничего себе помог, — говорю я.
— Конечно, помог! Ходил бы я до сих пор и просил, а так сам зарабатываю, ни от кого подачек не жду. Лехину семью он вообще от голодной смерти спас, — кивает качок в сторону коротышки.
— На заводе сократили, работы в городе нет, жена в декретном отпуске. То там починю, то там донесу — вот тебе и копейка. У старшего от недоедания рахит начался. Если б Игорюху не встретил… — машет рукой он.
— А мне он душу спас, — признается мужик в вязаной шапочке.
— Из запоя он тебя вытянул! — смеется коротышка.
— Говорю же, — кивает мужик, — душу спас.
— А ты? — качок толкает в бок Батона.
— А что сразу Батон? — пошатывается от удара тот. — Я его племянник.
— Игорь, оказывается, настоящая мать Тереза, — говорю я.
— А ты не знала? — удивляется коротышка.
— Что же ты тогда здесь делаешь? — наезжает качок.
— Ты не достойна! — вносит свои пять копеек Батон.
— Я уже начала догадываться и скоро наверстаю упущенное.
— Другой разговор, — кивает мужик в шапке.
— Только сильно не обольщайся, — говорит коротышка. — У Игорюхи уже есть настоящая любовь. Это место тебе не занять.
— Какая же?
