— Ого! — подскакивает на диване он. — Лейтенант Коломбо, как вы вошли в дом? Что вам здесь понадобилось?
— Прифол арефтовать ваф, — зажав сигарету в зубах, шепелявлю я.
— Не курите в моем доме!
— Профтите, — кладу сигарету на стол.
— Так за что вы меня арестовываете?
— Сразу по трем статьям, сэр: распитие алкогольных напитков, поедание попкорна, просмотр фильма, и все это в одиночку.
— Да, серьезное обвинение. Может, вы выручите меня и присоединитесь?
— С удовольствием!
Присаживаюсь на краешек дивана. Рука Игоря тут же ложится мне на талию.
— Сэр, что вы делаете?!
— Лейтенант Коломбо, у вас подозрительно тонкая талия. Наверно, мне стоит попросить вас предъявить полицейский жетон.
В ответ я развязываю узел на поясе.
— Так лучше?
— Гораздо, — кивает он. — Но сомнения все-таки остались. Слишком красивые у вас глаза.
— Как я могу развеять ваши сомнения?
— Предъявите жетон или признайтесь, кто скрывается под маской Коломбо.
— К сожалению, полицейского жетона у меня нет, — встаю с дивана. — Придется раскрыть свою настоящую личность.
Начиная с верхней пуговицы, я медленно расстегиваю плащ. Рот Игоря приоткрывается в ожидании, в глазах блестит огонек надежды. С каждой новой пуговицей пальцы двигаются все медленнее. Расстегнув последнюю, они скользят вверх по ткани. Резким движением я распахиваю плащ.
— Пфф! — откидывается на спинку дивана Игорь, разглядев под плащом платье.
— Здорово получилось, правда? — зачерпываю горсть попкорна и высыпаю в рот.
— Да, многообещающе…
— Как думаешь, я смогла бы перевоплотиться в свекровь?
— Если родишь сына, лет через двадцать — наверняка.
— Да нет же, в Ольгу Семеновну!
— Слушай, — закидывает руки за голову Игорь, — а ты не пробовала переодеваться в кого-нибудь более сексуального? То старикашка-следователь, то свекровь… Хочешь навсегда отбить у меня вкус к женщинам?
— При чем здесь твой вкус? Мне надо узнать, для чего свекровь обращалась к адвокату.
— Давай запишемся к нему на прием и спросим.
— Так он нам и рассказал! Слышал об адвокатской тайне?
— Типа врачебной?
— Типа да. Если ты подберешь мне что-нибудь из обуви, я закутаюсь в твой плащ, повяжу платок на голову, надену очки, которые ты конфисковал на месте преступления, и зайду в таком виде в приемную к адвокату. Попрошу копии бумаг, скажу, что свои потеряла. Вряд ли секретарша запомнила мою свекровь. Для молодых все бабки на одно лицо.
— Но ты-то не бабка! Хоть запереодевайся, лицо у тебя молодое.
— Ерунда! В детском доме постоянно ставили спектакли, а я боялась выходить на сцену. Пришлось научиться гримировать других, чтобы самой оставаться за кулисами. Баба Яга всегда была моим любимым персонажем.
— Твоя свекровь страшнее, придется повозиться.
— Погоди-ка, — копаюсь в сумке. — Ага, у меня есть карандаш для бровей. Им я нарисую морщины и подведу губы, чтобы они казались тоньше. Хорошо, что у меня тусклые пепельные волосы — сойдет за седину.
— Главное, чтобы тебе нравилось, — пожимает плечами Игорь.
— Думаешь, это плохая идея?
— Идея супер! Я рад, что мой метод сработал: ты посмотрела «Коломбо» и вдохновилась. Говорил же, киношные детективы рулят!
— Вообще-то мне помог книжный сыщик. Я вспомнила Шерлока Холмса и его уловки с переодеванием.
— Туфли будешь искать сама, — отворачивается Игорь.
Меня охватывает воодушевление. Рука с карандашом порхает возле лица, прорисовывая морщинки и растушевывая тени. Пятнадцать минут спустя я уже начесываю волосы на макушке и укладываю сзади в пучок. Голову не узнать, а если поджать губы и нахмурить брови, получается вылитая Ольга Семеновна. Игорь все-таки приносит мне самые маленькие ботинки, в которые кроме моих ступней помещаются еще три пары шерстяных носков. Борясь с желанием почесать пятки, я рисую на голенях пигментные пятна. Покрываю голову фиолетовым платком — этот цвет меня старит — и отправляюсь на кухню.
— У-у-у… — кривится Игорь, выкидывая недоеденный сникерс. — Вот такой она запомнилась мне на последней встрече выпускников.
— Отлично! У тебя есть лук?
— Да, сейчас достану.
Игорь открывает холодильник и копается в контейнере для овощей, заполненном пустыми целлофановыми пакетами. В одном из них оказывается луковица.
— Что будешь делать? — Игорь наблюдает, как я очищаю луковицу. — Дай угадаю: сваришь что-нибудь с шелухой, как яйца на Пасху?
— Нет, — впиваюсь в луковицу зубами, — съем.
— Успокойся, я не собирался сегодня целоваться!
— Это не для тебя, — закидываю остатки в рот, моргая, чтобы не расплакаться, — а для тех, кто подойдет слишком близко. Сценический грим выглядит реалистично только на расстоянии.
— Умно! Значит, ты не против моих поцелуев?
— А ты? — выдыхаю в лицо Игорю.
— Погнали, — хватает со стула куртку и бежит к выходу он.
— Подожди!
Догоняю его уже на улице.
— Давай вернемся в дом. Я еще не готова…
— Оставь все как есть, — Игорь выходит со двора, — переделывать некогда. Мотоцикла больше нет, поэтому придется идти пешком. Уже десять минут шестого. Нам повезет, если контора не закроется раньше.
— Игорь!
— Ну что еще? — оборачивается он.
— Не знаю, — качаю головой. — Грим — это моя работа. На сцену я не выходила. Как быть дальше?
— Ты же сама продумала план: придешь в приемную, скажешь, что потеряла бумаги…
— Вдруг мне не поверят?
— Это еще почему? Тебе на вид лет шестьдесят, не меньше.
— Спасибо, — оглядываюсь, чтобы удостовериться, что меня никто не узнает. — А как насчет голоса? Разговариваю я как молодая, и жесты у нас с Ольгой Семеновной не похожи.
— Ну не знаю. Представь, что ты старая и больная. У тебя то спина болит, то ноги ломит…
— То хвост отваливается, — заканчиваю я за Игоря. — Знаешь, а ты прав!
— Да, «Трое из Простоквашино» — великий мультик.
— Когда в ларьке мне пришлось разговаривать с продавщицей, я представила себя Ирой. У меня даже получилось скопировать ее жесты и интонации, хотя раньше я не пробовала никого пародировать.
— Когда это ты заходила в ларек?
— Не важно. Давай быстрее, — на этот раз я подгоняю Игоря, — а то контора закроется.
