3 марта 1917
С утра такой густой туман, что мне пришлось отложить на вторую половину дня все поездки в волость. Минус 13. Из телеграммы мы узнали, что царь отрекся от престола.
4 марта 1917
Пришла телеграмма из Петрограда: погиб Игорь. Никаких подробностей. Мы тотчас же отправились в Волосово, чтобы выехать первым поездом в Петроград. Ждали на вокзале всю ночь. Поезд так и не пришел.
5 марта 1917
Поезд пришел только в полдень. О революции мы узнали от Николая, который привез нам поесть.
6 марта 1917
Два часа простояли в Москве. Несметная толпа, красные флаги.
7 марта 1917
Поезд так опоздал, что мы не успели к отпеванию в Александро-Невскую лавру. Поехали прямо на Фонтанку.
8 марта 1917
Рано утром мы с мамой и Ольгой пошли в лавру помолиться у гроба Игоря. Он погиб в Петрограде от смертельной раны: пуля попала в него, когда он ехал в машине с военным министром Временного правительства. Игорь пытался убедить восставших солдат вернуться в казармы. Всю вторую половину дня я провел у министра земледелия, либерала Шингарева. Никакого толку. Или это я не в состоянии понять, что происходит? Рушится наш мир, а я думаю только об Игоре. Брат мой, дорогой брат!
9 марта 1917
В газете «Вечер» написано: «Санитарная часть № 11 потеряла в лице Игоря Белгородского геройского и всеми любимого командира, который с самого начала войны взял на себя организацию помощи нашим войскам. Его деятельность на передовой, его энергия и преданность своему делу навсегда останутся в памяти наших солдат».
11 марта 1917
Заупокойная служба по Игорю в Александро-Невской лавре. Мы все стараемся следовать маминому примеру и не давать воли нашему горю. Ксения и Натали по очереди дежурят у постели Екатерины, она лежит в горячке. Я беседовал с князем Львовым, председателем Временного правительства и министром внутренних дел, — впечатление неважное.
20 марта 1917
Неделя началась с мятежа. Толпа громила магазины, жгла двуглавых орлов — символ тирании для этих людей; хуже того, на моих глазах офицеры сдирали с эполетов царские вензеля. Только что, когда я вновь ехал к министру Шингареву, мне навстречу попалась группа солдат, разгуливающих с папиросами в зубах и винтовками наперевес. С тех пор как им позволено не отдавать честь, все идет вразброд. Шингарева, однако, я нашел веселым и полным энергии.
23 марта 1917
День похорон жертв революции, в траурной процессии — миллионная толпа мужчин и женщин. Каких жертв? Всех погибших, «их и наших», как сказано в газетах. Мы с Натали были на улице с девяти утра. Люди шли весь день, стройными колоннами, со скорбными лицами и пели, чередуя заунывную «Марсельезу» с «Похоронным маршем» Шопена.
26 марта 1917
Съезд партии кадетов, единственной хорошо организованной силы, способной, на мой взгляд, противостоять левацким группировкам. У всех остальных — одно словоблудие. Митинги один за другим, и на них постоянно поют «Марсельезу». Но эта «Марсельеза», заунывная, протяжная и монотонная, мало похожа на французскую, дорогую сердцу Натали.
«Русская «Марсельеза», — сказала Натали с презрением. Вечером всенощная на Фонтанке: Вербное воскресенье.
27 марта 1917
Съезд партии кадетов. Мое первое выступление перед многочисленной и возбужденной публикой. В зале — министры, Ксения с Натали.
29 марта 1917
Весь день шли демонстрации женщин. Я видел, как они шагали тесными рядами и вдохновенно скандировали: «Режь, грабь, жги!» — размахивая красными флагами. Однако, проходя мимо собора святого Николы Морского, все перекрестились. И тотчас же снова: «Режь, грабь, жги!»
30 марта 1917
Чистый четверг. Мы причастились в церкви на Фонтанке.
31 марта 1917
Заутреня и всенощная на Фонтанке. Днем я имел беседу с эсером Керенским, тридцатипятилетним министром юстиции. Нашел его нервным, раздражительным и жаждущим популярности.
2 апреля 1917
Пасхальная служба в церкви на Фонтанке. Затем поехали разговляться к родителям Ксении. Мы все делали вид, что веселимся, и нам это почти удалось. Дети были в восторге. Мне хотелось бы подольше побыть с мамой, но неотложные дела призывают меня в Байгору. Мы с Натали уезжаем завтра. Мама и сама на этом настаивает. Позже она приедет с родными и привезет гроб Игоря, чтобы похоронить его в Байгоре, в родовой усыпальнице, рядом с отцом. Такова была воля Игоря, и мы должны ее исполнить.
12 апреля 1917
Байгора. Погода на редкость теплая, солнце и дождь. Я провел весь день в Галиче, в исполнительном комитете с уездным комиссаром. Интереснейшая смесь идей и лиц. Впечатление неплохое: много энергии и подлинное стремление работать на благо. Все очень быстро меняется.
14 апреля 1917
Заутреня в нашей церкви в Байгоре. Было много народу. В четыре часа ко мне пришли просить принять участие в сходке соседней деревни и посоветовать, кого выбрать в местный комитет. В деревне идеальный порядок. Пока голосовали, я наведался в школу и удостоверился, что детей учат превосходно. Затем я произнес длинную речь. После этого мне задали много вопросов. Обстановка самая теплая.
20 апреля 1917
В деревнях начинают создаваться комитеты для подготовки земельной реформы, в результате которой большую часть земли передадут крестьянам. Я участвую в создании этих комитетов и всячески их поддерживаю. Реформа безусловно необходима и народу, и помещикам. Весна, поля зеленеют, прилетели жаворонки и журавли.
1 мая 1917
Вчера крестьяне из соседних деревень пригласили меня отпраздновать с ними Первое мая. Обстановка по-прежнему самая теплая. Утром мы с Натали ходили к заутрене, затем был отслужен благодарственный молебен, произносились речи под открытым небом. После завтрака процессия из пятисот человек вошла в усадьбу, размахивая красными флагами. Мы с Натали вышли навстречу. Крестьяне смеялись и пели, радуясь, что мы оказываем им такую честь. Атмосфера всеобщего ликования. Фотографировались. Речи, объятия. Все в цвету; ужасная зима осталась далеко позади. Увы, Нева — одна из трех Мишиных борзых — побегав по лесу, вернулась смертельно раненная. Я отнес ее к ветеринару, но беднягу пришлось пристрелить. Две оставшиеся псины безутешны и всюду ходят теперь за мной по пятам. Натали взяла их к нам в дом, и они живут душа в душу с Натси и тремя ее щенками.
6 мая 1917
Уступая просьбам крестьянам, я продолжаю присутствовать на их сходках. Вот уже несколько дней пытаюсь организовать исполнительный комитет. Вчера предложил им значительную сумму денег на образование. Никакой враждебности, самая теплая обстановка. «Лучшего и желать нельзя», — говорит Натали; на людях она поддерживает меня во всем, но дома тревожится при мысли, что нашу землю придется делить. Она каждый день играет на фортепьяно. Всякая фальшь и жеманство противны ее природе; она способна проявить и незаурядную энергию, и удивительную чуткость. Я не устаю восхищаться ею.
