Дженнифер
Джейс Александр
Джейс Александр – кино-, теле- и театральный режиссер и продюсер. Помимо всего прочего режиссер первых сезонов сериалов «Черная метка», «Дорогой доктор» и «Хранилище 13», где он также выступил в качестве исполнительного сопродюсера. Джейс снял еще несколько сериалов, а также более ста выпусков телешоу, идущих в прайм-тайм. Джеймс – один из основателей театральной компании Naked Angels. Он живет в Доббс-Ферри, штат Нью-Йорк, с женой, актрисой Мэдди Кормэн, и тремя детьми: Изабель, Маком и Финном.
Летом 1992 года мы с моей лучшей подругой Дженнифер путешествовали через всю страну, от Нью-Йорка до Лос-Анджелеса. Я уже поработал какое-то время актером и теперь направлялся в киношколу. Она отправилась в путь ради самого пути, так как хотела посмотреть на другие штаты. На седьмой день я случайно подрезал фуру. Когда я решил извиниться, водитель грузовика (цензурно выражаясь, болван с собранными в хвост волосами) начал угрожать мне ножом и попытался разбить стекло, но я быстро успел его поднять. Затем этот сумасшедший еще пятьдесят километров преследовал по Вайомингу наш приземистый грузовичок, взятый напрокат в Ryder.
Дженнифер считала почти каждого встречного потенциальным ненавистником евреев и убийцей, и это происшествие только подкрепило ее теорию. Мы спорили об этом всю дорогу до Коди. У меня кололо в глазах, фонарей не было. Темный участок пути в сто шестьдесят километров кишел лягушками и другими созданиями, которые выскакивали прямо перед нашим желтым грузовичком.
– Не все люди плохие, только потому что они другие! – кричал я, словно актер в социальной рекламе.
– Они ненавидят нас! Я хочу домой! – орала она в ответ.
Я просто не мог понять этот страх. Перед нами была вся жизнь, как (прошу прощения за примитивную метафору) этот длинный участок дороги. Я говорил ей, что все будет хорошо, но на самом деле я говорил это себе. Конечно, я знал, что бояться можно многого. Главное – держаться за руль обеими руками.
В конце зимы 1997 года я был тридцатитрехлетним жителем Нью-Йорка, чья режиссерская карьера только начиналась. В 1993 году я закончил Американский институт киноискусства, и мне повезло выступить одним из режиссеров сериала «Закон и порядок». После этого я работал в других телесериалах, и к 1997 году у меня была постоянная работа режиссера отдельных серий. В тот же год у моей лучшей подруги Дженнифер диагностировали БАС (боковой амиотрофический склероз), также известный как болезнь Лу Герига.
Мы с Дженнифер дружили с первого курса в Нью-Йоркском университете, но еще больше сблизились в годы становления нашей театральной компании, Naked Angels. Она была моим доверенным лицом, моим мотиватором, моей правой рукой. Она была моей лучшей подругой.
Я не мог, просто не мог принять прогноз врачей: почти все, страдающие БАС, умирают в течение пяти лет после постановки диагноза. Я обещал ей, что с ней все будет по-другому, что вместе мы преодолеем болезнь, победим ее вопреки ожиданиям медиков. Но через два года болезнь проявилась сильнее. Заболевание негативно сказалось на двигательной функции, а затем и на дыхательной. К концу 2000 года Дженнифер постоянно была подключена к аппарату искусственной вентиляции легких и оказалась прикована к постели. Я чувствовал себя бесполезным и виноватым. Я во всех отношениях был рядом с ней, когда она меня об этом просила, но я мог только беспомощно смотреть, как она угасает.
Ее сестры Валери и Мередит вместе с ее подругой и соседкой по комнате Джулианной начали полномасштабную войну и создали «Проект БАС». Организация собрала миллионы и оплатила работу лучших ученых, чтобы те нашли лекарство от коварной болезни. Одновременно сестры решили, что следует снять фильм, который расскажет историю Дженнифер, а также поможет повысить осведомленность об этом заболевании и работе «Проекта БАС».
И хотя к началу 2001 года я стал успешным телережиссером, отсутствие на тот момент заслуг в области кино лишило меня возможности снимать этот фильм. Но я боролся изо всех сил, ходил на одни переговоры за другими, и благодаря настойчивым уговорам со стороны Дженнифер телекомпания CBS все же дала добро.
Конечно, для меня это не было работой. Это было миссией. Пока Дженнифер еще была жива, я должен был создать фильм, которым она могла бы гордиться, фильм, который рассказал бы ее историю так, как хотела она.
Мы начали производство весной 2001 года. Потом нас огорошили: мы должны снимать в Торонто.
Торонто?! Какого черта?! Дженнифер всю жизнь прожила в Нью-Йорке. Она была настоящим жителем Нью-Йорка, она не умела ни готовить, ни водить автомобиль и считала любого человека за пределами Большого Нью-Йорка потенциально опасным «чужаком». А теперь мы должны были иметь дело с целой страной подобных.
Канадцы – замечательные люди, но трамваи, «извините» через каждое слово и растягивание гласных – это попросту не Нью-Йорк. Конечно, можно было бы преодолеть наши предубеждения, но это повлекло бы за собой кучу серьезных проблем. Как бы я мог имитировать внешний вид, вероятно, самого известного города в мире? Как бы я мог собрать съемочную группу, которую хотел?
Нам сказали, что в нашем актерском составе может быть только пять американцев. Просто потому, что канадский профсоюз актеров никогда не разрешит большее количество. Никогда. Но Дженнифер не собиралась соглашаться с этим. Было слишком много актеров, которых она знала и любила. Она хотела, чтобы они участвовали. Так что мы боролись. И победили. К тому времени, как мы начали съемки, у нас было шестнадцать актеров американцев. Такое не удавалось никому, ни до, ни после.
Актерский состав не имел себе равных, если говорить о телефильмах. В него входили Лора Сан Джакомо (великолепно сыгравшая Дженнифер), Аннабелла Шиорра и Джейн Качмарек (в ролях Мередит и Валери Эстесс) и «звездный» состав исполнителей ролей второго плана: Эди Фалко, Мариса Томей, Джулианна Маргулис, Роб Морроу, Фишер Стивенс, Камрин Менхейм, Винсент Спано и Скотт Вульф. Моя жена, Мэдди Кормэн, сыграла Джулианну, а моя мать, Джейн Александр, – мать Дженнифер.
В первый день я снял пару сцен на Квин-стрит. Это казалось хорошей идеей, так как она напоминала шумные улицы Нью-Йорка. Но все же я получил большую взбучку за то, что в кадр попали вездесущие трамвайные провода. Теперь подобные вещи очень легко исправить при помощи компьютерной графики, но тогда это было большой проблемой. Самое смешное, что обвинения в том, что мой фильм выглядит недостаточно «нью-йоркским», я получил от тех самых руководителей, которые заставили меня снимать его в Канаде. Это было… Ну ладно, я просто узнал, что решения начальства не лишены иронии.
В общем-то, в Торонто работало несколько невероятно талантливых ребят. Но выбор был мал, а в разгар сезона он становился еще меньше. Во время моих первых съемок в Торонто (позже я успешно сниму там два эпизода, которые войдут в телесериалы) я получил группу из талантливых людей и… не очень. Но как человек, привыкший к темпу и кипучей деятельности кинематографистов из Нью-Йорка, я был немного растерян. Как язвительно заметила Джейн Качмарек, «знаешь, эти канадцы, они и правда достойны третьего места…» Конечно, она просто шутила. Но когда мой первый помощник режиссера в очередной раз говорил «извините», когда извиняться было абсолютно не за что, меня это выводило из себя.
