Война с «Миром»
ВЗГЛЯД НАЗАД
Берег моря Бофорта лежал в двухстах километрах внизу. В Северном полушарии давно началось лето: тут и там виднелись бледно-зеленые заплаты скудной северной растительности. Природа и жизнь брали свое, только редкие горные хребты и небольшие участки полуостровов оставались скучно-серыми и голыми. Совсем нехарактерный для Арктики пейзаж, по крайней мере для Арктики, какой все привыкли ее себе представлять.
Эллисон Паркер, капитан военно-воздушных сил США, сдвинулась на самый край сиденья — насколько позволяли ремни безопасности, — чтобы смотреть в окно через плечо пилота. Ей ужасно нравилось наблюдать за сменой разнообразных пейзажей, которые проносились за иллюминаторами корабля; когда видимость ухудшалась, желание все разглядеть становилось только сильнее. Пилот Ангус Квиллер, наклонившись вперед, внимательно следил за показаниями приборов. Ангус был отличным парнем, но он ничем не отличался от остальных пилотов — как, впрочем, и некоторых экспертов: они воспринимали окружающий мир без особого интереса, так что Ангуса не слишком занимали живописные картины.
А вот Эллисон, с детства сопровождавшая отца в полетах, всегда любила смотреть в окно. Она до сих, пор так и не смогла решить, что же доставляет ей больше удовольствия — смотреть в окно на землю или учиться летать. Пока Эллисон была слишком маленькой для того, чтобы иметь собственные права, она удовлетворялась тем, что просто смотрела на землю. Позднее выяснилось, что, не освоив пилотирования истребителя, нельзя получить доступ к летательным аппаратам, которые поднимаются в небо так высоко, как ей того хотелось. Пришлось согласиться на профессию, которая позволяла смотреть в окно. Порой Эллисон даже думала, что электроника, география, шпионаж и другие аспекты ее работы не имеют особого значения по сравнению с удовольствием, которое она получает от созерцания мира.
— Передай мое восхищение автопилоту, Фред. Вон тот огонек показывает, что мы прибыли точно на место.
Ангус никогда не хвалил Фреда Торреса, старшего пилота. Благодарить нужно было либо автопилот, либо станции наземного слежения.
Торрес проворчал в ответ что-то соответствующее, а потом обратился к Эллисон:
— Надеюсь, вы получаете удовольствие, мисс Паркер. Не так уж часто мы летаем на этой штуке только ради хорошенькой девушки.
Эллисон усмехнулась, но ничего не ответила. Фред говорил сущую правду
— как правило, подобные миссии планировались за несколько недель и были многоцелевыми. Продолжался каждый такой полет не менее трех или четырех дней. Однако на сей раз обоих пилотов срочно вызвали на работу, и им пришлось участвовать во внеочередном полете — всего пятнадцать витков с последующей посадкой в Ванденберге. Этот полет был обставлен как глубокая воздушная разведка, хотя вполне возможно, что Фред и Ангус знали немного больше — последние недели газеты были настроены особенно мрачно.
Они продвигались все дальше на север, и море Бофорта постепенно исчезло из виду. Разведывательный корабль летел с опущенным почти вертикально вниз носом — многие эксперты с большим трудом переносили подобные перегрузки, а у Эллисон лишь возникало ощущение, что мир проносится над ее головой. Она очень надеялась, что когда военно-воздушные силы сумеют запустить орбитальную станцию, для нее тоже найдется местечко на борту.
Фред Торрес — или его автопилот, это уж как посмотреть — медленно развернул корабль на 180 градусов, чтобы зайти на цель. Прочесывание ледников никогда не было пустой тратой времени для того, кто имел возможность посмотреть на них с такой высоты: земля казалась рыхлой и неровной, словно по ней прошел бульдозер, после которого остались крошечные лужи — сотни канадских озер. Озер было так много, что Эллисон только и оставалось следить за тем, как в каждом из них поочередно отражается солнце.
Мимо проплыл туманно-голубой южный горизонт. Теперь они снова увидят землю, когда, опустившись гораздо ниже, окажутся на высоте, доступной даже обычным самолетам. Эллисон откинулась на спинку сиденья, туже затянув ремни безопасности, и погладила рукой коробку с оптическими дисками, надежно укрепленную рядом с ее креслом. Именно ради их использования и был затеян этот полет. Множество генералов — и, конечно же, политиков — почувствуют невероятное облегчение, когда Эллисон вернется на землю. «Взрыв», замеченный сотрудниками Ливермора, скорее всего просто какая-нибудь авария. Советы тут совершенно ни при чем (если эти ублюдки вообще могут оказаться непричастными хоть к какой-нибудь гадости). Эллисон осуществила проверку при помощи не только своего «обычного» оборудования, но еще и приборами глубокого видения, о существовании которых было известно лишь в нескольких разведывательных ведомствах оборонного министерства. Ей не удалось обнаружить никаких признаков военных приготовлений. Вот только…
…Вот только вызывали беспокойство глубинные пробы, сделанные Эллисон по собственной инициативе над Ливермором. Она с нетерпением ждала свидания с Полом Хелером — хотя бы только для того, чтобы посмотреть на выражение его лица, когда он узнает, что результаты ее проверки засекречены. Пол не сомневается, что его боссы задумали какую-то пакость. Очевидно, Пол прав — в Ливерморе что-то происходило. Эта деятельность могла остаться незамеченной, поскольку было сделано все, чтобы ее скрыть,
— но у Эллисон были приборы глубокого видения. Надо сказать, что Эллисон Паркер прекрасно разбиралась в реакторах высокой напряженности, а в Ливерморе появился новый реактор такого типа, и он не числился в списках ВВР. Кроме того, она обнаружила еще кое-что — светонепроницаемые сферы, находящиеся под землей в районе реактора.
Пол Хелер это тоже предсказывал.
Специалисты из Отдела наблюдения Нью-Мексико — ОННМ — уровня Эллисон Паркер могли по своему усмотрению вносить поправки в программу наблюдений; благодаря этому было решено немало задач. У Эллисон не возникнет никаких неприятностей, если она по собственной инициативе предпримет проверку какой-нибудь лаборатории Соединенных Штатов, нужно только вовремя представить подробный отчет. Если Пол прав, разразится грандиозный скандал. В случае же если он ошибся, у него будут серьезные неприятности, и не исключено, что дело кончится тюрьмой.
Эллисон почувствовала, как ускорение мягко вдавило ее тело в кресло, а снаружи стали доноситься странные скрежещущие звуки. Бледные оранжево-красные сполохи прорезали ночь за передними иллюминаторами. Постепенно цвета стали насыщеннее, ощущение тяжести усилилось. Эллисон знала, что ускорение не превышает половины «g», но после целого дня, проведенного на орбите, ей казалось, что оно гораздо больше. Квиллер сказал что-то о переходе на лазерную связь, а Эллисон попыталась представить себе землю, лежащую в восьмидесяти километрах внизу: тайга, возделанные поля, следом за ними канадские Скалистые горы… «Совсем не плохо было бы оказаться сейчас там», — подумала Эллисон.
До последнего поворота оставалось около четырехсот секунд, и Эллисон лениво размышляла о том, как сложатся ее отношения с Полом. Она встречалась и с более привлекательными мужчинами, но ни один из них не был так умен. Именно в этом, возможно, и заключалась главная проблема. Хелер был явно в нее влюблен, но он не имел права рассказывать Эллисон о своей засекреченной работе, а из обрывочных намеков она не могла составить о ней никакого представления. Более того, среди коллег Пол считался возмутителем спокойствия; Эллисон это казалось очень странным, учитывая, что Пол был невероятно застенчив. Физическое влечение рано или поздно ослабевает; любопытно, сколько пройдет времени, прежде чем Эллисон ему надоест — или он ей. Последние события в Ливерморе вряд ли будут способствовать улучшению их отношений.
