— Мы же в Неаполе! — ответил Джек. — Италия — бандитская страна.
— Ладно, будем считать, что наши деньги пошли на восстановительные работы в Геркулануме. — Костас махнул в сторону пыльной крыши над полуразрушенной древней стеной. — Впрочем, как и иностранные инвестиции, направляемые сюда в последнее время.
— Я откровенно рассказал обо всем совету директоров ММУ, — признался Джек. — Какой смысл что-то скрывать? Всем известно: хочешь работать здесь, придется раскошелиться.
— Какая разница, от этого ничего не меняется. Мы дали взятку!
— Ну, совету директоров я не таким прямым текстом об этом сообщил, выпрашивая кругленькую сумму, — ответил Джек, взглянув на часы. — Теперь остается только ждать, когда они подтвердят поступление денег на счет. Ну, ты можешь продолжать возиться с компьютером. А я, пожалуй, отправлюсь в І век!
Джек сделал глубокий вдох и медленно выдохнул. Путешествуя по миру с детства, он развил удивительное воображение. Нескольких ярких образов было достаточно, чтобы, как в трансе, перенестись в далекое прошлое. Впрочем, здесь даже это не требовалось. Прошлое сквозило во всех мельчайших деталях.
Геркуланум — одно из немногих археологических мест, не искаженных временем. Здесь практически отсутствует сложный исторический слой, столь характерный для большинства древних руин. Город 79 года превосходно сохранился в первозданном виде. Здесь почти никто не жил. Дома с плоскими крышами по стилю напоминали строения современного пригорода, расположившегося за пределами участка, на котором велись раскопки. Джек перевел взгляд с крыш на темный конус Везувия, возвышающийся на заднем фоне. Его образ словно олицетворял неизменно второстепенную роль всего созданного руками человека и неукротимую силу природы. Джек посмотрел на склады приморской части древнего города, где были обнаружены сотни деформированных скелетов людей, прижавшихся друг к другу в смертельной агонии. Потом поднял взгляд на виллы, где эти же жители Геркуланума за несколько минут до гибели спокойно ели, разговаривали, жили привычной жизнью. Все сохранилось на виллах так, как их обитатели оставили в последние мгновения ужаса. Как вроде бы все понятно и в то же время неопределенно! Поэтапное обнажение древней истории города — того, что происходило здесь задолго до последних его минут, — напоминало создание мультфильма, только наоборот. От итоговой цветной картинки к штриховым наброскам. Самая первая сцена — четкая и понятная. Следующая уже становится более расплывчатой, вне фокуса, пока образы, в которых преобладали люди, не превращаются в тени. Артефакты выступают на первый план, а людей в итоге даже сложно различить среди общего фона.
Этот город будто бросает археологам вызов. Нужно придать глубину же рассказанным историям, расширить сюжет на несколько часов, дней, лет, предшествовавших извержению. Да что говорить. Даже последняя апокалиптическая сцена до сих пор манит археологов, играя на человеческой одержимости смертью, последними моментами привычного состояния. Что там, за ними?
Гуляя по римским домам с Костасом, Джек испытал странное чувство неловкости, словно без спроса ворвался к людям, которые никуда не уходили из этих мест. Он до сих пор ощущал особенные запахи и звуки домов, земную рутину. Трагедия разыгралась здесь так быстро! Даже быстрее, чем в Помпеях. Все дома будто бы замерли, потрясенные ужасом, за секунду до того, как наступил ад. Геркуланум до сих пор иногда вздрагивает, как, например, в последние недели, словно просыпается среди ночи от кошмарных воспоминаний о том, что случилось почти две тысячи лет назад.
— Впечатляющий вид! — неожиданно сказал Костас, вернув Джека в реальность. — Прошлое, настоящее и «большой взрыв». И будто бы все сразу…
Джек устало улыбнулся:
— Здорово, что ты тоже это видишь!
— Так это из-за застывшей грязи!
— Грязи, пепла, пемзы, лавы… Все это снежным комом скатилось по склону вулкана.
— Пирокластический поток? — уточнил Костас.
— Помнишь Плиния Старшего, который написал про опиум?
— Положим, да. Военачальник и трудоголик в одном лице. И как ему еще удалось найти время, чтобы написать энциклопедию?!
— Племянник Плиния, в ту пору мальчик, — его, кстати, тоже звали Плиний — в тот роковой день был здесь. Он стоял на вилле дяди неподалеку от морской базы в Мисене. Плиний Младший не пострадал во время извержения. А Плиний Старший погиб. Через несколько лет Младший описал те события в письме историку Тациту, который хотел узнать, как погиб Плиний. В плане естествознания это письмо — чуть ли не самый важный античный документ, сохранившийся до наших дней. Возможно, даже важнее всей энциклопедии Плиния Старшего. Это не просто уникальное описание извержения Везувия глазами очевидца, но и лучшее законспектированное научное наблюдение за действующим вулканом начиная с древних времен и заканчивая современностью.
— Видимо, яблоко от яблони недалеко падает! Дядя наверняка гордился бы им! — воскликнул Костас. Джек достал из сумки маленькую красную книжицу в потертой старой обложке. — У тебя, похоже, неиссякаемый запас подобной литературы. Я даже не думал, что столько дошло до наших дней!
— А мне по ночам не дает покоя другой вопрос: сколько всего не сохранилось! — Джек окинул взглядом старинные руины. — Вот почему это место манит меня… Но прежде чем мы отправимся туда, послушай-ка. Это очень важно, чтобы понять, почему Геркуланум и Помпеи так выглядят сейчас. — Джек поднял книгу, заслонив вид на вулкан, и начал читать отмеченные карандашом абзацы: — «Внешне его лучше всего сравнить с зонтичной сосной, потому что он поднимался высоко, будто на самую верхушку ствола, а там разошелся несколькими ветвями. Такой образ родился в голове, потому что вначале он ударил вертикально, а потом, когда давление снизилось, а может под грузом своего веса, он начал выползать наружу и постепенно растекаться». — Джек провел пальцем по странице. — Потом Плиний описывает, как падал пепел, за ним «куски пемзы и почерневших камней, растрескавшимся от пламени». Затем говорит, что темнота той ночи была намного насыщеннее и плотнее. А на Везувии то и дело «в нескольких местах вспыхивали широкие полосы пламени и отдельные языки».
— По-моему, классическое описание выпадения пепла и пемзы. А вот вначале он явно говорит о пирокластическом потоке, когда обрушился столб лавы.
— Это как раз объясняет разницу между двумя городами. Помпеи накрыло пеплом и пемзой с воздуха вперемешку с ядовитыми газами. Крыши некоторых домов еще долго торчали над потоком, поэтому они не сохранились до наших дней. А Геркуланум сразу затопило тоннами кипящей грязи и вулканической породы, и так несколько раз, когда вырывался поток лавы, пока крыши домов не оказались погребенными под десятью метрами гремучей смеси.
— Ужасная картина, Джек! Именно это должны были видеть первые христиане. Которые, по твоему мнению, жили тогда на Флегрейских полях. Огненные кольца вначале каждого пирокластического потока скатывались с горы с бешеной скоростью.
— Плиний Младший наблюдал за извержением с мисенской виллы, всего в миле южнее Кум и пещеры Сивиллы. Получается, оттуда тоже было хорошо видно, что происходило с Везувием.
