— А теперь что же? Изменил мнение?!
— Теперь я уверен: этот лот исключителен! Спустя годы были обнаружены останки сотен римских кораблей. Но лишь на нескольких из них нашли такие же приспособления. По всей видимости, они стоили дорого и применялись только на коралях, часто заходящих в мелководные устья, тянувшиеся на многие мили. Аллювиальный песок можно было поднять со дна и убедиться, что земля близко, когда она еще вне зоны видимости.
— Ты говоришь о Ниле?
Джек кивнул.
— Мы нашли крупный александрийский корабль, перевозивший зерно, а не обыкновенное торговое судно. — Джек аккуратно положил лот в коробку, а потом вытащил из полиэтиленового пакета старую книгу в темной обложке. — А теперь внимательно слушай меня. — Он открыл книгу на заложенной странице, быстро просмотрел ее и начал читать: — «Но когда наступила четырнадцатая ночь, нас все так же качало на волнах Адриатического моря. В полночь матросы решили, что нас несет к земле. Измерили глубину лотом — двадцать саженей. Прошли еще немного и измерили вновь — пятнадцать саженей. Испугавшись, как бы нас не выбросило на скалы, они опустили четыре кормовых якоря и начали молиться…»
— Евангелие! — Костас присвистнул от удивления.
— «Деяния святого Павла». Глава 27. — Глаза Джека блестели. — И знаешь что? Прямо к берегу от того места, где мы сейчас, дно опускается, а южнее по диагонали примерно на триста метров тянется песчаная коса. Глубина там где-то сорок метров.
— Это сто двадцать футов или двадцать саженей, — прошептал Костас.
— Двадцать лет назад в последний день экспедиции мы отправились на разведку, просто чтобы посмотреть, не пропустили ли чего важного, — сказал Джек. — Последнее, что я нашел, — два свинцовых якорных веретена. Общеизвестно, что раньше на римских кораблях использовали деревянные якоря. Амфоры, которые мы обнаружили на севере Африки, сделаны из железа. Выходит, что эти якоря с другого судна, пытавшегося пришвартоваться у берега.
— Продолжай.
— Дальше — хуже.
— Я так и думал!
— «Бросив якоря, они ослабили рулевые стопоры, подняли фок по ветру и направили корабль к берегу. Но, проходя то место, где встречаются два моря, мы наскочили на мель. Нос врезался в дно, корабль встал. Волны с силой ударялись о корму. Не выдержав натиска, задняя часть корабля треснула…»
— О Господи! — воскликнул Костас. — Аптекарский сундук и лот лежали в переднем отсеке. Что же случилось с кормой?
— Не спеши. — Усмехнувшись, Джек вытащил из сумки папку. — Перенесемся на два тысячелетия вперед. Август 1953 года. Капитан Кусто и «Калипсо».
— А я все думал, ну когда же они вступят в игру!
— Благодаря им мы здесь, — сказал Джек. — Водолазы Кусто впервые обследовали эти прибрежные воды. Послушай, что написал о мысе одни из них. «В трещине клифа я разглядел разбитые амфоры, затем зацепившийся за дно ржавый якорь, засыпанный глиняными черепками». То же самое увидели и мы! Расколотые римские амфоры. Но это еще не все. Во время второго погружения они обнаружили «des amphores grecques, en bas profound».
— Греческие амфоры на глубине, — шепотом перевел с французского Костас. — А где?
— Прямо у расщелины в скале за нами, — ответил Джек. — Водолазы, похоже, опустились на семьдесят, а то и восемьдесят метров.
— Вполне в духе Кусто. Дай сам угадаю. Сжатый воздух, регуляторы с двойным шлангом, никаких манометров и поплавковых уровнемеров?
— Ага, и тогда дайвинг назывался просто погружением под воду, — ностальгически заметил Джек. — А потом изобрели смешанный газ, и вся романтика исчезла.
— Опасность, ты хотел сказать? Риск и сейчас присутствует, только границы его отодвинулись…
— Двадцать лет назад я вызвался добровольцем на срочное погружение, чтобы достать греческие амфоры. Но врач не разрешил. Мы тогда и не мечтали о сегодняшних возможностях. Что у нас было? Сжатый воздух да инструкции морского ведомства США, от которых мы не имели права отступать. А там ограничение погружения — не более пятидесяти метров! Ни вертолета, ни вспомогательного судна. Ближайшая компрессорная — в двух часах хода на американской морской базе.
Костас показал на два баллона со смешанным газом на дне лодки, а потом на корабль, белеющий на горизонте:
— То ли дело ультрасовременное оборудование для погружения и дозаправки на борту нашего корабля. Современные технологии, черт возьми! — Он ткнул пальцем в истрепанный старый дневник в руках Джека: — А кстати, разве эти греческие амфоры не относятся к периоду до нашей эры?
— Тогда мы так и думали. Но что-то казалось мне странным… что-то, в чем я не мог быть уверен, пока не увижу амфоры своими глазами. — Джек достал из ящика блокнот и протянул Костасу: — Это типология амфор, разработанная Генрихом Дресселем — немецким ученым. Он исследовал находки, сделанные в Риме и Помпеях в ХІХ веке. Обрати внимание на рисунки под номерами два, три и четыре в верхнем левом углу.
— Амфоры с высокими ручками?
— Да. Во времена Кусто водолазы называли греческими любые амфоры вот с такими ручками. Считалось, что амфоры для вина подобной формы делали только в Греции. Но недавно стало известно, что такие сосуды также изготавливали на западном побережье Средиземного моря, колонизированном греками. Эту территорию позже завоевали римляне. Я имею в виду южную Италию, Сицилию, северо-западную Испанию — основные винодельческие регионы, впервые открытые греками.
Джек подал Костасу большую черно-белую фотографию. Костас задумчиво взглянул на амфоры с высокими ручками у стены.
— Винный погреб? Таверна? Где-то в Помпеях?
— Не в Помпеях… в Геркулануме — еще одном городе, погребенном под лавой после извержения Везувия. На фотографии придорожная таверна, сохранившаяся до наших дней такой, какой была 24 августа 79 года.
Помолчав, Костас наконец спросил у Джека:
— Напомни-ка, когда затонул корабль святого Павла?
— По приблизительным подсчетам, весной 58 года, погрешность — максимум год-два.
— Расскажи поподробнее.
— Это произошло спустя несколько лет после смерти императора Клавдия, во время правления Нерона. За десять лет до того, как римляне завоевали Иудею и украли иудейскую менору — храмовый семисвечник.
— Ага, понял. — Костас прищурился. — Нерон. Разврат. Христиане, растерзанные львами, и тому подобное. Я прав?
Джек кивнул:
— Одна из трактовок того периода истории. Но не забывай, это было чуть ли не лучшее время — расцвет Римской империи. Вино из богатейших виноградников Кампании недалеко от Везувия экспортировалось во все известные тогда страны мира именно в амфорах, выполненных в греческом стиле. Потом их обнаруживали даже в самых отдаленных римских поселениях на юге Индии. Амфоры с вином меняли на специи и лекарства, в том числе и на опиум. Подобные сосуды находили и на территории Великобритании. Любой на нашем с тобой месте подумал бы, что их перевозили на крупном александрийском судне. Согласно Новому Завету, ссылающемуся на «Деяния апостолов», на корабле вместе со святым Павлом плыло примерно двести семьдесят человек. Разбавленное вино, по всей вероятности, служило им основным напитком.
