Книга Королева Виктория, страница 83. Автор книги Екатерина Коути

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Королева Виктория»

Cтраница 83

В письме королеве Дизраэли преподнес покупку канала как захватывающую авантюру:

«Дело сделано, мадам: он ваш. Мы перехитрили французское правительство. Уж как французы старались, предлагали займы под ростовщические проценты и на таких условиях, которые позволили бы им захватить власть в Египте. Прийдя в отчаяние и проникнувшись к ним отвращением, хедив предложил правительству Вашего Величества выкупить свою долю» [203].

Со слов Дизраэли создавалось впечатление, будто бы канал полностью принадлежал Виктории, причем лично ей. На самом деле Франция сохранила за собой 56 % акций, а судоходство по каналу регулировалось международными соглашениями. Однако покупка акций подняла престиж Дизраэли. Королева заявляла, что контроль над Суэцким каналом «всецело заслуга мистера Дизраэли, чьи взгляды на положение этой страны столь возвышенны» [204]. Она торжествовала, что поставит на место Бисмарка: он не так давно похвалялся, что Британия утратила влияние и уже не может состязаться с объединенной Германией.

Обретение морского пути в Индию заставило Викторию повнимательнее присмотреться к этому «драгоценному камню в британской короне». Из всех британских территорий именно Индия манила ее экзотикой, пышной архитектурой и удивительными обычаями. Что же до мятежа сипаев, то с тех пор столько воды утекло.

Дизраэли всецело разделял имперские аппетиты своей госпожи, чем выгодно отличался от «противного мистера Г.», которого заботило только самоуправление Ирландии и сокращение военных расходов. Акт 1858 года, передавший управление Индией британской короне, Дизраэли называл «вестибюлем в императорский дворец». «Королева фей» должна стать императрицей – на меньшее он был не согласен.

Еще в январе 1873 года Виктория спрашивала у Понсонби: «Меня порой называют императрицей Индии, так почему я до сих пор не получила этот титул официально?» Императорский титул звучал более солидно, а уж внушительность королева любила. Вдобавок титул императрицы застолбил бы ей и ее детям почетное место в иерархии европейских монархов. Германия, Австро-Венгрия и Россия давно уже назывались империями, поэтому их правители считали своих отпрысков высшими по рангу, чем английские принцы и принцессы. А поскольку европейские правящие дома были, по сути, одной большой, но не слишком-то дружной семьей, склоки между родичами нагнетали дипломатическую напряженность. Пусть же нахальные родственники поймут, наконец, с кем имеют дело! С императрицей!

Предполагалось, что в Индию с визитом отправится принц Уэльский, чтобы подтвердить интерес августейшего семейства к своей колонии. Тридцатисемилетний Эдуард давно уже мечтал о поездке в тропики, но опасался, что матушка не одобрит его вояж. Любую его инициативу она встречала отказом. Потребовалось немало такта, чтобы убедить Викторию отпустить сына в дальние края, но по части уговоров Дизраэли не было равных. Если они с королевой не могли прийти к согласию, он склонял голову и так проникновенно говорил «Дорогая мадам», что она шла на попятную.

Виктория дала добро на поездку сына, а затем слала ему телеграмму за телеграммой, спрашивая, хорошо ли он там питается и не засиживается ли допоздна. Этим ее участие в делах сына ограничилось – на поездку королева не дала ни шиллинга. Дизраэли понадобилось недюжинное красноречие, чтобы убедить палату общин выделить Берти кредит в размере 120 тысяч фунтов. В краю махараджей наследник британского престола не должен выглядеть голодранцем.

3 ноября 1875 года, накануне своего дня рождения, принц Уэльский прибыл в Бомбейскую гавань на борту военного судна «Серапис». Встречал престолонаследника вице-король Индии лорд Нортбрук вместе с индийскими принцами и чиновниками. А на пристани шумела толпа. Развевались флаги и транспаранты. «Передайте маме, что мы всем довольны», – значилось на одном из них.

После Бомбея принц посетил города Пуна и Барода, затем Гоа и Цейлон, Мадрас и Калькутту. На очереди был Барракпур, где принц провел Рождество, а затем Дели, Лахор, Агра, знаменитая мавзолеем Тадж-Махал, великолепный Джайпур с дворцами из розового камня и Непал, где за один день ему посчастливилось застрелить шесть тигров, а в другой раз убить слона.

Принц остался доволен поездкой. С кем бы он ни встречался, с губернаторами или местными князьями, он производил на всех приятное впечатление. Держался он просто и обходительно и даже за глаза не называл своих хозяев «черномазыми», как это было принято среди английских офицеров. «Если у человека темная кожа или религия, отличная от моей, это еще не означает, что с ним следует обращаться как со скотом» [205], – писал он секретарю иностранных дел. В целом же визит принца Уэльского увенчался успехом: индийцам, равно как и англичанам, он продемонстрировал, насколько Индия важна для британской короны.

Билль о монаршем титуле казался безобидным, но даже он встретил оппозицию в парламенте. Либералов во главе с Гладстоном вполне устраивал титул «королевы Англии». Они не понимали, к чему затевать сыр-бор, когда на повестке дня есть и более насущные вопросы – например, ситуация в Болгарии, где бесчинствовали турки. Но королева была настроена решительно. После затяжных парламентских перепалок Диззи вытребовал для нее прибавку к имени.

1 мая 1876 года Виктория была провозглашена «королевой-императрицей». Карикатурист из журнала «Панч» так изобразил эту сцену: умильно улыбаясь, Дизраэли в облачении визиря протягивает Виктории корону, точно приказчик – шляпку придирчивой клиентке. Но королева не находила ничего комичного в своем новом статусе. Она сразу же начала подписывать документы «V. R. & I.».

Диззи получил от «Титании» титул графа Биконсфилда. Интересно, что Биконсфилдом звали одного из второстепенных персонажей его романа «Вивиан Грей» – еще один пример того, как в его биографии фантазия смешалась с реальностью. Титул пэра, а вместе с ним и перевод в палату лордов пришелся как нельзя кстати. Здоровье Диззи было уже не то, что прежде. Он страдал астмой и задыхался, произнося длинные речи. При ходьбе хромал – сказывалась подагра – и появлялся на заседаниях парламента в домашних туфлях.

* * *

Вскоре Дизраэли вновь предоставилась возможность проявить чудеса дипломатии. В апреле 1876 года в Болгарии вспыхнуло восстание против Османской империи, которое было жестоко подавлено войсками захватчиков. По всей Европе разнеслись вести о кровожадных башибузуках, вырезавших целые деревни, не щадивших ни стариков, ни детей. Донеслись новости и до Англии. Дизраэли скептически отнесся к сообщениям о резне в Болгарии, списав все эти ужасы на неуемное воображение журналистов. Им только дай раздуть сенсацию на пустом месте.

Зато Гладстон упрекал Великобританию в том, что она отказывает в поддержке болгарским христианам. Как можно не вступиться за единоверцев? Несмотря на мучительные боли в спине, он взялся за перо и не прекращал работу, пока не излил ярость на бумагу. Результатом его труда стал памфлет «Болгарские ужасы, или Восточный вопрос».

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация