– Дмитрий, я не слышу вашего выступления, – донеслось от Ады Фурьевны. – Или вы настолько возмущены, что не способны говорить?
– Спо… собен, – отрывисто выдохнул Ацкий. – То, что нам говорят в универе, не… не отвечает моим духовным запросам… и не дает мне, нечисти, ответов… вот, например… Если я… провалюсь во Тьму, как они обещают всем нам… то хотя бы знать, куда я после смерти попаду… в какую-то ловушку мертвой твари… Некроманта… или типа в темный мир…
– Янвология называет ее Нуара Аэтерна, Тьма вечная, а не «типа темный мир», – перебила его Ада Фурьевна. – Дмитрий, ваши измышления не входят в учебный курс! Повторять эти бредни запрещено!
– Вот потому у меня и пре… претензии к лекциям, – Ацкий с показной легкостью отжимался, перебрасывая вес с одной руки на другую. – Светляки говорят про Тьму, которая вот-вот откроется…
– Подобные настроения недопустимы! – оборвала его ректорша, похлопывая указкой по ладони. – Ваши духовные терзания неуместны в то время, когда тайный мир мобилизован и нуждается в стойкости и сплоченности!
– Я ведь серьезно, – огрызнулся Ацкий. – С янвом творится черти что, это уже скрывать бесполезно… ветер круговой, типа воронки…
– Молча-а-ать! – завопила Ада Фурьевна. – Ацкий, вы даже лежа умудряетесь нарушать указы Департамента?! Синицина!
– В деканат ты загремишь с сорванной спиной, балда, – тихо произнесла Эля с первого ряда.
Фурия, без лишних слов уловив, что от нее требуется, ввинтила каблук Ацкому в позвоночник, и валькер болезненно икнул, сразу же превратив гримасу в ухмылку.
– Посмотрим, насколько тебя хватит, – прошептала Варя, склонившись к уху Димки.
– Тебя укачает… стервочка, – процедил Ацкий, хотя ощущал, что сил у него не так уж много.
Изощренная месть ректорши вела к тому, чтобы валькер обессиленным распластался на полу перед всем атриумом, да еще с ехидно торжествующей Варькой на спине.
И в общем-то от такой участи Димку отделяла какая-то пара секунд, но в этот момент лекция закончилась. Атриум взорвался топотом ног, голосами, грохотом стульев. Ацкий с облегчением ощутил, что фурии и вампирши на спине больше нет, но так и остался лежать на полу, положив лоб на ладони. Лопатка отчаянно горела, пульсируя так, что по телу пробегал озноб.
– Синицина, зараза, туфлей своей… – глухо проворчал Ацкий, решив не вставать и подольше полежать на полу. Он не приподнялся, когда дверь атриума громко хлопнула и раздались шаги.
– Ну что, кто там еще? Если затоптать копытами, то становитесь в очередь и ждите, слишком много желающих, – громко огрызнулся Димка.
– Чего бузишь, крылатый? – послышалось в ответ, и валькер поднял голову.
Гильс Муранов, вампир семнадцати лет от роду и наследник Темнейшего, сидел в первом ряду.
Взгляд, устремленный на Ацкого, был вполне мирным. Хотя даже самый маленький домовой в тайном мире прекрасно знал, что миролюбие вампира – штука столь же обманчивая, как и ласковая улыбка фурии. То, что Муранов был один, без своей привычной свиты, означало крайнюю степень мерзкого настроения.
– Тяжелая ночка выдалась у тебя, как я вижу.
– Да, Темнейший… – Ацкий приподнялся, пытаясь сесть, но это неожиданно оказалось не так-то просто.
– Муранов, – перебил его Гильс. – И давай на «ты», напрягает выканье. Сейчас ты не во дворце и не в Темном Депе. Когда мы в универе, – мы оба студенты Носфера. Что валяешься? Девками тебя придавило?
– Их слишком много не бывает, но переживаю я только из-за одной, – в тон ему ответил Ацкий. – Как друг переживаю, честно.
– Переживаешь из-за девушек, – Муранов невесело усмехнулся. – Тогда придется привыкать к ножам в спине.
– Да она – она никогда никаких ножей в спину! Никому! – Ацкий, ощутив головокружение, оперся ладонью о пол. – Если хорошо подумать, то у нее другого выхода не было. То, что против нас сыграло – оно хитрее нас, а Владка – она не способна на предательство! Кто угодно, но только не она! Пафосно я как-то говорю, – смутился валькер.
– Искренность я ценю, – отчужденно отозвался Муранов. – В зловоротне, где живет твоя семья, Влада не появлялась, по донесениям Департамента. Ты ошиваешься на Садовой, ищешь Владу в ее старом доме. Стало быть, знаешь не больше нас, ведь во всем районе Садовой находится наша нежить, там муха мимо не проскочит. И у себя дома ты ее вряд ли прячешь.
– Да хоть тыщ-щу раз обыщите! – возмутился Ацкий. – Не приходила она ко мне, уж в нашей питерской хате две комнаты на всю ораву, девчонку и спрятать негде, ищите! И у Мары ее нет, кикимора бы об этом сказала! У Весничей – тем более. Не звонила Владка никому, не приезжала! Да она прекрасно знает, что явись она к кому-то из нечисти, это значит ого как подставиться перед Темнейшим! Как в воду канула, как под землю.
– Вурдалаки и водяные тоже подчиняются приказам Департамента, они бы у себя быстрее нашли, – ответил Гильс. – И все же у меня есть уверенность, что ты знаешь больше, ведь ты ее приятель. Иначе бы она тебя в свою свиту не потащила. Куда может пойти такая, как Влада, в самый отчаянный момент жизни?
– В том-то и дело, что никуда, – резко ответил Ацкий. – Никуда, и все. Хоть пауками раздери меня, Муранов, не знаю. Клянусь своими крыльями. Знал бы – сказал тебе, потому что не сделаешь ты ей ничего плохого.
Оба надолго замолчали.
Гильс разглядывал стол, густо покрытый потоком сознания сидевших когда-то за ним студентов Носферона. Валькер изо всех сил напрягался, пытаясь придумать, что сказать еще, но в голове было пусто.
– Я вот что подумал, – сказал вдруг он, прервав молчание. – Бывает, что ищешь-ищешь, все перевернешь вверх дном, везде посмотришь. А то, что ищешь, на самом видном месте.
– Это ты куда клонишь? – Гильс вскинул на него взгляд.
– Да это совсем безумная мысля. По поводу Ог… Вла… ну-у-у…
– Быстрее! – коротко отозвался Гильс, и Ацкий заметил, как напряглись скулы на лице вампира и прищурились глаза. – Ну что там у тебя за безумная мысля?
– Да она, честно говоря, очень простая и идиотская, – скривился Ацкий, пожимая плечами.
– Это даже хорошо, – терпеливо произнес Гильс. – Все умные идеи Темный Департамент уже исчерпал, а я пока еще ни одной идиотской не слышал. Давай свою идею!
– Тут кое-какие разговоры ходят, – издалека начал валькер. – Совершенно не вспомню, от кого я слышал, так, краем уха… что вы, Темнейший…
– Что «ты, Муранов», – поправил его Гильс.
– Что ты, Муранов, ночуешь у… э-э… ну-у…
– Знакомых, – помог валькеру справиться с недостатком лексикона Гильс.
– Вово, – Ац кивнул. – И домой не идешь с того дня, как бал сорвался.
Слегка волнуясь, решив, что сморозил ерунду, Димка сбивчиво продолжил:
– А Владке ведь идти некуда, город мы прочесали по сантиметру, типа? Ее везде искали, кроме как в твоем доме. Единственное место, где не искали. Кому придет это в голову…
