– Так он это… оклемался, и госпитализации не потребовалось, – Павел мотнул головой, – вон, в машине сидит.
– Что!? Он здесь!? – даже если бы он сунул Млечину под нос живую очковую кобру, то вряд ли смог бы добиться столь взрывного эффекта.
Тот аж подпрыгнул и как-то вжался в дверной косяк, осторожно выглядывая на улицу. Ничего не понимающий Павел зачаровано следил за тем, как лицо Млечина заливает пепельная бледность. Раньше он думал, что такое только в кино или в книжках бывает. У него сложилось странное чувство, что он и сам попал в какой-то сумбурный фильм, где актеры на съемочной площадке перепутались и исполняют роли из разных сценариев, отчего в кадре творится сущая белиберда.
– Так, ладно. Жди здесь, – входная дверь резко захлопнулась перед самым его носом, оставив недоумевающего Павла на крыльце в одиночестве.
Он подошел к перилам и, приподнявшись на носках, посмотрел поверх кустов на свою машину, в окне которой виднелась красная бейсболка Андрея. С чего это старик так разволновался? Как бы его и в самом деле удар не хватил!
Завывания циклевочной машины резко оборвались, освободив место для шелеста листвы и птичьих трелей. Из дома послышались переругивающиеся голоса, и чуть погодя на крыльцо вышли двое покрытых пылью рабочих. Ворча что-то недовольное и оставляя за собой белые следы и отметины на перилах, они спустились к своему грузовичку и через минуту уже выруливали со двора.
Павел по-прежнему ничего не понимал. Почему известие о присутствии Андрея так встревожило Млечина? Неужели он всерьез воспринял все их рассуждения о том, что этот молодой человек притягивает Смерть? Но ведь… А что, если…
Внутри у Павла все сжалось. А что, если Андрей умышленно соврал про инсульт, чтобы выманить его сюда, на дачу к Млечину!? Что, если он снова вьет кружево событий с тем, чтобы прийти в итоге к очередному трупу? Трупу кого-то не в меру удачливого. Уж кто-кто, а Млечин никогда на нехватку везения не жаловался…
Краем глаза он заметил какое-то движение, но не успел даже обернуться, как Андрей на всем бегу врезался в него, и они вдвоем рухнули на доски пола. От удара у Павла перехватило дыхание, и аж искры посыпались из глаз. Его правая рука метнулась к кобуре, но в следующее мгновение окружающий мир упруго вздрогнул и больно ударил по ушам. Сверху на них посыпались осколки стекла, и все заволокло вонючим сизым дымом. Где-то за домом истошно завыла проснувшаяся автомобильная сигнализация.
– Уф! – Андрей закашлялся и откатился в сторону.
– Что это было? – Павел сел, осторожно стряхивая с одежды битое стекло.
– Взрыв на втором этаже, – парень помотал головой, вытрясая мусор из взъерошенной шевелюры, – и я чуть не опоздал.
– Опоздал? Куда? – в голове еще слегка звенело, и разбежавшиеся мысли не спешили возвращаться на места.
– Вас спасти, куда же еще! – Андрей кивнул на большой кусок оконного стекла, глубоко вошедший в деревянный брус, что подпирал козырек над крыльцом, – еще немного – и не сносить бы Вам головы.
– А Млечин? Млечин-то где!? – опомнившись, Павел вскочил на ноги.
Перекосившаяся после взрыва входная дверь поддалась не сразу, и он уже подумывал забраться внутрь через окно, но еще один рывок, наконец, увенчался успехом. Перепрыгивая через обломки и щурясь от евшего глаза дыма, он взбежал по лестнице наверх. Здесь ударная волна особо не мелочилась и снесла целую стену, оставив на ее месте частокол из расщепленных досок. И среди них, как мелкая рыбешка, застрявшая в зубах акулы, лежал Млечин.
Его изорванная в клочья одежда местами еще тлела, а от некогда пышной седой шевелюры осталось лишь воспоминание. Раскинутые в стороны и зацепившиеся за размозженные деревяшки руки делали его похожим на распятого мученика.
– Федор Константинович! – Павел бросился к нему, упав рядом на колени и руками хлопая по дымящимся лохмотьям.
Осыпавшаяся штукатурка захрустела под ногами поднявшегося следом Андрея, но он даже не оглянулся. Он пытался нащупать у старика пульс, хотя догадывался, что оказаться в эпицентре такого ада и остаться в живых практически невозможно.
– Что же так рвануло? – задал он вслух висевший в воздухе вопрос, – газ, что ли?
– Лаковая пыль, – отозвался Андрей, – он так спешил, что даже не подождал, пока она осядет.
Парень говорил как-то странно, медленно и глухо, словно из глубин дремы. Обернувшись, Павел увидел, что тот сидит на корточках, закрыв глаза и будто к чему-то прислушиваясь, а возле его ног на полу лежит уже припорошенный цементной пылью охотничий карабин. Млечин был известным любителем пострелять кабанчиков и уток, а потому держал дома целый арсенал оружия. У дальней стены как раз виднелся открытый оружейный сейф, а на паркете тут и там валялись разбросанные патроны.
– Спешил? Куда? – еще не успев задать вопрос, Павел уже догадывался, что ответ ему вряд ли понравится.
– Убить меня прежде, чем я доберусь до него. Но я все это прекрасно видел, так что…
– Что за бред ты несешь!? Зачем Млечину тебя убивать!?
– По той же причине, по которой это ранее пытался сделать Солодовский. Никто не хочет отвечать за свои преступления.
– Преступл…
Яркий свет ударил Павлу по глазам. От неожиданности он охнул и пригнулся, закрывая голову руками. Ему показалось, что грянул еще один взрыв, но на самом деле все оставалось тихо, и только ослепительные цветные сполохи плясали перед его взором, нахлестывая сетчатку даже сквозь зажмуренные веки.
Несколько секунд сумбура и легкой паники – и все закончилось так же внезапно, как и началось.
– Уф! – Андрей с шумом выдохнул и поднялся на ноги.
– Что это было? – Павел осторожно осмотрелся, но все вроде бы вернулось в норму, если не считать развороченного этажа.
– При Депортации иногда вылезают всякие побочные эффекты, – парень отряхнул руки и поправил рукава, как после успешно законченной работы, – свет, звук… вонь какая-нибудь. Что у Вас приключилось на сей раз?
И вот тут нервы у Павла не выдержали. Он бросился на Андрея, схватив его за шиворот и с размаху приложив к закопченной стене. На головы им обоим посыпалось крошево штукатурки.
– Слушай сюда, ты… – он даже задохнулся, не находя слов, чтобы выразить бушующую у него внутри бурю, – еще одно слово, еще одно твое подозрительное движение – и я тебя и вправду пристрелю!!! Надеюсь, ты понимаешь… видишь, что мне теперь уже все равно! Одним трупом больше, одним меньше – с меня шкуру спустят в любом случае, но ежели так я смогу прекратить этот кошмар, то, не сомневайся, я так и поступлю! Твое имя в траурном списке будет стоять последним, кем бы ты там ни был!
– О! – Андрея, казалось, эта вспышка гнева ничуть не обескуражила, – Вы все еще не верите, но уже боитесь. Прогресс налицо!
– Заткни пасть! – Павел грубо развернул его, уткнув носом в стену, – руки давай!
